Однако более точным было бы говорить о том, что шаман овладевает своими духами-помощниками: он сам превращается в животное, он может достичь подобного результата, надевая маску животного; можно также говорить о новой личности шамана, который становится животным-духом и «разговаривает», поет или летает, как звери или птицы. "Язык животных" является только вариантом "языка духов", тайного шаманского языка, к которому мы сейчас вернемся.
Перед этим мы хотели бы обратить внимание на следующую проблему: присутствие духа-помощника в облике животного, диалог с ним на тайном языке или воплощение в шамана этого духа-животного (маски, жесты, танцы и т. п.) — это дополнительные доказательства того, что шаман способен покинуть свое человеческое состояние, то есть что он может «умереть». Почти все животные с древнейших времен рассматривались либо как проводники, сопровождающие души на том свете, либо как новая форма умершего. Независимо от того, является ли животное «предком» или "руководителем посвящения", оно символизирует настоящую и непосредственную связь с потусторонним миром. В значительном количестве легенд и мифов всего мира героя переносит в иные миры животное. Именно животное заносит на своей спине неофита в джунгли (= ад), держит в своей пасти или «глотает», чтобы "убить и воскресить", и т. п. Наконец, следует иметь в виду мистическую солидарность между человеком и животным как основную черту охотничьих религий древности. Благодаря этой солидарности некоторые люди могут превращаться в животных, понимать их язык и разделять их знания и тайные силы. Каждый раз, когда шаману удается проникнуть в образ бытия животного, он как бы восстанавливает ситуацию, существовавшую в те далекие мифические времена, когда еще не произошел раздел между человеком и животным миром (см. ниже).
Животное-покровитель бурятских шаманов называется хубилган, что можно перевести как «метаморфоза» (от хубилху — «изменяться», "приобретать иную форму"). Иными словами, животное-покровитель не только позволяет шаману перевоплощаться, но и является в некотором смысле его «двойником», alter ego. Последний является одной из душ шамана, "душою в облике животного" или, точнее, "душою-жизнью". Шаман сражается в облике животного, и если его alter ego погибнет в схватке, то шаман также должен умереть.
Поэтому духи-покровители и духи-помощники, без которых невозможен ни один шаманский сеанс, могут считаться характерными признаками экстатических путешествий в другие миры. Это значит, что животные-духи выполняют роль душ предков, которые также уносят шамана в потусторонние миры (Небо, преисподнюю), открывают ему тайны, обучают и т. д. Роль животного-духа в обрядах посвящения, а также в мифах и легендах о путешествиях героя в иные миры совпадает с ролью души умершего в инициационной «одержимости» шамана. Однако мы отчетливо видим, что сам шаман «умирает» (или становится животным-духом, богом и т. д.), чтобы проявить свою действительную способность вознесения на Небо или нисхождения в преисподнюю. Такой видится возможность общего объяснения всех этих фактов: речь идет в некотором смысле о периодическом повторении (то есть возобновлении в начале каждого сеанса) смерти и воскрешения шамана. Экстаз является лишь конкретным переживанием ритуальной смерти или, иными словами, преодолением обычного человеческого состояния — образа жизни непосвященного. А как мы позже убедимся, шаман способен достигнуть этой «смерти» различными средствами, от наркотиков и бубна до «одержимости» духами.

"Тайный язык" — "Язык животных"
В период посвящения будущий шаман должен изучить тайный язык, которым он будет пользоваться во время сеансов, общаясь с духами и духами-животными. Этому языку он учится от наставника или собственными путями, то есть непосредственно "от духов"; оба способа сосуществуют, например, у эскимосов. Существование специального тайного языка зафиксировано у лапландцев, остяков, чукчей, якутов, тунгусов. Считается, что во время транса тунгусский шаман понимает язык всей природы. Тайный шаманский язык очень развит у эскимосов, у которых он употребляется как средство общения между ангакутами и их духами. У каждого шамана есть своя песнь, которую он поет, чтобы вызвать духов. Даже там, где не говорится непосредственно о тайном языке, еще заметны его следы в непонятных рефренах, повторяемых во время сеансов — например, у алтайцев.
Это явление мы встречаем не только в Северной Азии и Арктике, но почти везде. Во время сеанса хала пигмеев семангов разговаривает с шенои (небесными духами) на их языке; как только он выходит из церемониальной хижины, он говорит, что все забыл. У ментавейцев посвящающий наставник дует через бамбуковую трубку в ухо неофита, чтобы тот обрел способность слышать голоса духов. Батакский шаман во время сеансов употребляет "язык духов", а шаманские песни дусунов северного Борнео (Калимантана) поются на тайном языке. "Согласно традиции карибов, первый пиаи (шаман) был мужчиной, который, услышав песнь, долетающую со стороны реки, смело нырнул в воду и вынырнул только после того, как выучил наизусть песнь женщин-духов и получил от них все необходимое для своей профессии".
Очень часто этот тайный язык является "языком животных" или является имитацией криков животных. В Южной Америке в период посвящения неофит обязан научиться наследовать голоса животных. В Северной Америке, в частности, у помов и меномини, шаманы также имитируют пение птиц. Во время сеансов у якутов, юкагиров, гольдов, эскимосов и других народов слышны крики диких зверей и птиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149