Так отчаяние лишается почвы.– Но судорожная веселость гораздо грустнее, чем открыто выраженная грусть.– Верно. Но грусть безысходна. А речь идет о надежде, об исходе, о будущем – только об этом. Опасность длится лишь одно маленькое, ограниченное мгновение. За ним – пропасть. Если преодолеешь ее, все станет иначе. Все дело в мгновении. Оно определяет жизнь. * * * О Бодлере:– Поэзия – болезнь. Сбить температуру еще не значит выздороветь. Напротив! Жар очищает и просветляет. * * * Прочитав чешский перевод воспоминаний Максима Горького о Льве Толстом, На чешском языке воспоминания М. Горького о Л. Толстом вышли в Праге в 1920 году.

Кафка сказал:– Поразительно, как Горький рисует характерные черты человека, не давая своей оценки. Я хотел бы прочитать его заметки о Ленине.– Разве Горький опубликовал воспоминания о Ленине?– Нет, он этого еще не сделал. Но я думаю, что он когда-нибудь непременно их опубликует. Ленин дружен с Горьким. А Максим Горький видит и все ощущает пером. Это видно по заметкам о Толстом. Перо не инструмент, а орган писателя. * * * В связи с процитированной Г. Яноухом фразой из книги Михаэля Груземана об авторе «Бесов»: «Достоевский – кровавая сказка».– Некровавых сказок не бывает. Всякая сказка исходит из глубин крови и страха. Это роднит все сказки. Внешняя оболочка различна. В северных сказках не так много пышной фауны фантазии, как в сказках африканских негров, но зерно, глубина тоски одинаковы. * * * О Генрихе Гейне:– Несчастный человек. Немцы обвиняли и обвиняют его в еврействе, а ведь он немец, и притом маленький немец, находящийся в конфликте с еврейством. И как раз это и есть типично еврейское в нем. * * * В беседе о книге «Человек добр» Леонгарда Франка:– В большинстве своем люди вовсе не злы. Люди поступают плохо и навлекают на себя вину потому, что говорят и действуют, не представляя себе последствий своих слов и поступков. Они лунатики, а не злодеи. * * * Кафка рассказал, что Георг Тракль отравился, чтобы уйти от ужасов войны. «Дезертировал в смерть», – заметил Г. Яноух.– У него было слишком сильное воображение. Потому он и не мог вынести войны, возникшей главным образом из-за неслыханного отсутствия воображения. * * * После десятидневной болезни Г. Яноух пришел к Кафке в канцелярию и сказал, что чувствует себя гораздо крепче, чем до болезни.– Оно и понятно. Вы перенесли встречу со смертью. Это укрепляет.– Вся жизнь – лишь путь к смерти.– Для здорового человека жизнь, собственно говоря, лишь неосознанное бегство, в котором он сам себе не признается, – бегство от мысли, что рано или поздно придется умереть. Болезнь всегда одновременно и напоминание, и проба сил. Потому болезнь, боль, страдание – важнейшие источники религиозности… * * * – Что вы читаете?– «Ташкент – город хлебный»… «Ташкент – город хлебный» – повесть А. С. Неверова (1886–1923).

– Изумительная книга. Я недавно прочитал ее за один вечер.– Мне кажется, книга эта скорее документ, нежели произведение искусства.– Всякое подлинное искусство – документ, свидетельство. Народ, у которого такие мальчики, как в этой книге, – такой народ нельзя победить.– Но дело, вероятно, не в единицах.– Напротив! Вид материи определяется количеством электронов в атоме. Уровень массы зависит от сознания единиц. * * * – Между евреями и немцами много общего. Они усердны, дельны, прилежны, и их изрядно ненавидят другие. Евреи и немцы – изгои.– Возможно, их ненавидят как раз из-за этих качеств?– О нет! Причина гораздо глубже. В основе своей это религиозная причина. У евреев это ясно. У немцев это не так явственно, потому что их храм еще не разрушен. Но это еще произойдет.– Как так? Ведь немцы не теократический народ. У них нет национального бога в собственном храме.– Так принято считать, в действительности же дело обстоит совсем иначе. У немцев есть «бог, который велит ковать железо». Бог, который велит ковать железо… – строка из песни немецкого поэта Эрнста Морица Арндта (1769–1860), написанной в 1812 году. Песня эта в свое время была одним из гимнов борьбы против Наполеона, а впоследствии стала одной из любимых nece: i немецких националистов.

Их храм – прусский генеральный штаб. * * * Кафка рассказал, что пражский еврейский писатель Оскар Баум мальчиком ходил в немецкую школу. Обычно после занятий по дороге домой происходили драки между немецкими и чешскими школьниками. Однажды во время подобной потасовки Оскара Баума ударили пеналом по глазам, и у него отслоилась сетчатка, он ослеп.– Еврей Оскар Баум потерял зрение как немец, каковым он, в сущности, никогда не был и каковым его никогда не считали. Может быть, Оскар – печальный символ так называемых немецких евреев в Праге. * * * В разговоре об отношениях между чехами и немцами Г. Яноух сказал, что для лучшего взаимопонимания обеих наций было бы хорошо издать чешскую историю на немецком языке.– Бесполезно. Кто станет ее читать? Разве что чехи и евреи. Немцы определенно не станут, они ведь не стремятся узнавать, понимать, читать. Они хотят только владеть и править, а понимание – обычно лишь помеха на пути к этому. Угнетать ближнего куда легче, если ничего не знаешь о нем. Совесть тогда не мучает… * * * Тейлоризм и разделение труда в промышленности.– Это страшное дело.– Вы думаете при этом о порабощении человека?– Речь идет о большем. Результатом такого чудовищного преступления может стать только господство зла. Это естественно. Самая возвышенная и наименее осязаемая часть творения – время – втиснута в сеть нечистых деловых интересов. Тем самым пачкается и унижается все творение, и прежде всего – человек, составная часть его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9