Елена уже здесь и смотрит на меня своими печальными глазами и не говорит мне замечания за то, что я снова опоздал.Сажусь за свой стол, вижу пачку дел, которые надо просмотреть и начинаю медленно это делать, мне некуда спешить.Я не люблю эту работу, особенно из-за того, что работать приходится в коллективе. Любой коллектив убивает в человеке личность, любая работа убивает в нас человеческое начало. Я уже не ощущаю себя человеком. Нет! Я машина! Машина из костей, мяса, крови и другой анатомии. Я работаю в этой сраной машине правосудия, я пишу эти бумаги, за копейки решаю дела на миллионы и ценой в человеческую жизнь. Никакой фантазии, никакой импровизации, слепое копирование бланков и образцовых документов, постоянное производство, процесс производства, который напоминает секс, у которого нет конца.Когда Елена идет на судебное заседание, достаю свою тетрадь и начинаю работать над книгой. Уже пять вечера, до конца рабочего дня еще целый час, но я, как всегда, иду домой раньше. Говорю всем: «Покеда!»Иду к метро, солнце уже село и на улице достаточно темно, только слабый свет фонарей охватывает своим тусклым светом небольшие круги. 3 Приезжаю домой, захожу и вижу Грека, который возвратился раньше меня — это удивительно. Глаза у него возбужденно блестят.— What's up, дорогой? Давно не видел такого огня в твоих глазах.— Слушай, вобщем сегодня будут классные чиксы. Они со мной раньше в одной школе учились, но на несколько лет младше. В общем, молоденькие ранеточки, как раз нашему Диме-бэйбику такие нравятся, гыгыгы.— Молоденькие? Классно. А они как, нормальные?Грек любит измерять женскую красоту по десятибалльной системе, эти, по его словам, тянут на восемь-девять балов. У нас с Греком разные вкусы относительно женщин, поэтому не хочу с ним спорить.— Ты где таких в своей Каховке откопал гыгыгы?— Бля, не пизди много, я тебе говорю, что телки классные. У тебя есть немного рубаксов домазать?— Ради чего я буду домазывать? Есть перспектива им всунуть? Я уже вышел из того возраста, чтобы платить девушкам только за эстетическое удовольствие. Я плачу либо тем, кто мне нравиться, либо тем, кто дает.— А ты типа не знаешь что такое провинция? Ты им прогрузи там про Париж, хуе-мое и все такое, они и так охуевшие от Киева, тут понты бросим и телки сами бля полезут.— Целки?— Хуй его знает, но не поношенные — это точно. Веселые такие девочки, выпить и погулять любят.Я понимаю что вечер, как и ночь, будет веселым. Грек заведен и летает по квартире. Сует мне в руку деньги и говорит, чтобы я бежал в круглосуточный магазин и купил пива и вина. Я докладываю еще двадцать рубаксов и не спеша иду. Беспокоиться на счет резинки мне не надо, у меня еще есть две штуки, у Грека может и нету, но он меня не просил ничего покупать. Магазин находится через дорогу. Под ним сидит дед Иван, здороваюсь с ним. Захожу и покупаю вина и пива. Потом сажусь возле деда Ивана и даю ему бутылку пива, открываю одну и себе о железный мусорный бак. Дед Иван благодарит меня и открывает свою бутылку профессиональным движением ключа. Сидим пьем пиво, смотрим на звезды, которые едва видно сквозь тучи и преимущественно молчим."Как дела, дед?" — спрашиваю у Ивана. "Хорошо сынок, только вздрагиваю от картин настоящего и с надеждой жду будущего, " — шутит дед Иван.— Нахуя ждать то, чего нет?Потом пьем пиво молча. Каждый думает о свое. Дед Иван о том, что скоро зима, а у него нет теплого пальто. Я о том, что чиксы уже наверное пришли, а экспрессивный Грек уже психует, ожидая меня.Я встаю, крепко пожимаю руку деду Ивану прощаясь с ним. От деда неприятно воняет, как бы какую хуйню через рукопожатие не подцепить, надо будет их вымыть хорошенько. Подхватываю обеими руками свой пакет со спиртным и отправляюсь домой.Как я и думал, Грек начинает кричать на меня, а я лишь улыбаюсь. Стол уже накрыт. Грек поставил на него колбасу, сыр, пару консервов из овощей, фаршированные яйца, пару плиток шоколада и спиртное. Грек убежал в ванную комнату наводить марафет. Ебарь хренов. В восемь звонок в дверь извещает о том, что наши гости пришли. Девочки — классные. Наташа — черненькая, Юля — блондиночка. Юля с самого начала нравится мне больше, поэтому сажусь возле нее. Грек берет себе Наташу.Наташа повыше, черные достаточно длинные волосы, голубенькие джинсы и джинсовый модный жакет.Юля пониже тоже худенькая, но Наташа вообще скилетик. У Юли длинные светлые волосы перехваченные заколкой в косичку. На ней аля-реперские штаны со множеством карманов и белый реглан.Реглан и жакетки сразу же снимаются и девочки остаются в секси тишотках.Девочки оказываются без комплексов. Много и хорошо пьют, быстро пьянеют, не заставляя нас ебать себе мозги разными тупыми базарами. Я понемножку прижимаю Юлю к себе, ощущаю тепло ее тела и начинаю ей на ушко нашептывать разную хуйню о Париже. В общем, кидаю панты. Будь она киевлянкой, я был бы уже давно послан. Юля очарована моими рассказами, она никогда не была в Париже и вряд ли будет, так что проверить мои тупые базары не сможет. Я читаю ей стихи по-французски, в провинции она никогда не слышала такого и не ощущала ничего подобного. Наши тела становятся все ближе и губы наши встречаются.Потом пьем вино и едим шоколад. Грек рассказывает анекдоты. Смеемся. Так незаметно бежит время, девочки уже «хорошие», поэтому решено, что ночевать они остаются у нас. Девочки не возражают, наоборот рады даже. Хули им прется по темным и холодным улицам домой, когда тут кормят, поят да еще и выебут наверняка? Начинается игра. Юля и Наташа любят все, что модно, в том числе и бисексуальность. Они сидят рядом и я замечаю, что руки Юли уже под футболкой Наташи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41