– А ты потеряла контроль над собственной галереей. Нет, не перебивай меня и не обижайся на то, что я скажу…
– Все нормально, продолжай.
Она слушала его и думала, что для эффективного управления делами ей, пожалуй, недостает твердости и жесткости. Но, по крайней мере, умом она прекрасно понимала все то, о чем толковал Антонио.
Внезапно он умолк и настороженно посмотрел ей в глаза.
– Может, тебе объяснить все еще раз попроще?
– В этом нет надобности. Мне ясно все до последнего слова.
– Да уж, соображаешь ты много лучше, чем твоя старшая сестрица!
Палома неожиданно расхохоталась, а успокоившись, объяснила, чем был вызван приступ ее веселья.
– Извини, – сказала она. – Я просто представила, как ты втолковываешь все это Марии Кончите, а она изо всех сил стремится казаться увлеченной.
– Ее глаза становились совершенно стеклянными, – припомнил Антонио. – Да если подумать, то через минуту разговора со мной у всех женщин тускнел взгляд.
– Охотно верю, – усмехнулась Палома. – Девушка, которую пригласили на свидание, ожидает от мужчины чего угодно, но только не лекции по технологии рынка!
– Но ты-то не возражаешь.
– Ну, тут другое. Мы всего лишь деловые партнеры.
– Это точно, – помедлив, произнес Антонио. – И сегодня у нас совещание.
– На котором мы должны определить программу действий на ближайшее время, – подхватила Палома.
– Прекрасно. Начнем с того, что я попрошу тебя усмирить покупательский азарт. Хотя бы на время, ладно?
– Ты имеешь в виду, что я должна прекратить тратить деньги?
– Я пытался сказать тебе то же самое более вежливо. Но если хочешь, изволь: с этого момента только я имею право распоряжаться финансами галереи.
Все теплые чувства, которые она начинала испытывать к Антонио, вмиг исчезли.
– Что ты сказал? – спросила Палома елейным голоском, сразу насторожившим его.
– Больше никаких покупок! Хватит!
– Потому что ты так решил?
– Потому что я так решил. Все дела галереи Гиллби я беру на себя. И заклинаю: даже не вспоминай о ней, пока я все не улажу!
– Ах вот как? Куда же девалась твоя тактичность?
– К черту тактичность! Она приведет тебя к банкротству.
– Меня или тебя?
– Чепуха! – нетерпеливо воскликнул Антонио. – Разорить меня не в твоих силах!
– Даже так? Что ж, я тем более должна выйти замуж за твои деньги. Завтра же объявим о помолвке!
– Какая чушь!
– А что здесь такого? Тебе все равно больше нечего мне предложить. Ты самонадеян и груб, у тебя диктаторские замашки. А твое высокомерие просто отвратительно!
– Если хочешь меня оскорбить, то придумай что-нибудь другое. В самонадеянности нет ничего дурного, если есть для нее основания.
– И у тебя они, конечно же, есть, – саркастически заметила Палома.
– Вот именно. И поэтому меня никогда не собьют с толку разные субъекты, которые сами не знают, чего хотят.
– Ты обо мне? – осведомилась Палома.
– Не только, – буркнул Антонио.
– Ясно. Никто на этом свете понятия не имеет, как надо жить. Кроме тебя, естественно. Ну что ж, можно сказать, ты нашел себе подходящую невесту. Она уже знакома с самыми мерзкими чертами твоего характера, но готова стойко вынести все в обмен на твои денежки.
– Ты что, и вправду считаешь, что уже знаешь меня? – усмехнулся Антонио.
– Нет. Но, вполне достаточно и того, что мне известно.
– Боюсь, ты ошибаешься. Ты даже не представляешь, каким неприятным я могу быть, если захочу. Так что советую тебе хорошенько подумать, прежде чем принимать решение.
– Так завершилось самое короткое сватовство в истории. Выяснилось, что главные герои трагедии терпеть друг друга не могут, – нараспев произнесла Палома. К концу фразы она настолько повысила голос, что кое-кто в зале даже оглянулся на их столик. Но девушка ничего не заметила. Антонио посмотрел по сторонам и придвинулся ближе к собеседнице.
– Не будем разыгрывать мелодраму, – холодно предупредил он. – Это ни к чему.
Палома в свою очередь тоже подалась к нему.
– О чем ты говоришь? Никаких чувств – один голый расчет. Все как ты заказывал.
– Ты снова ошибаешься, – сказал он. – Я всего лишь хочу привести в порядок твои финансы.
– Сказать, чего ты хочешь? Не привести их в порядок, а установить над ними контроль. Над ними и надо мной. Но если я позволю тебе сделать это, как далеко ты зайдешь? И сможешь ли остановиться?
– Позволишь мне? Не хочешь ли ты сказать, что я спрашивал у тебя разрешения?
– Мог бы и спросить, – улыбнулась Палома.
– Послушай, Палома. – Антонио начинал раздражаться. – Последний раз предупреждаю: не смей больше ничего покупать.
– Нет, это ты меня послушай! Да, ты предоставил мне заем, но не более того. Галерея по-прежнему принадлежит мне. Ты не купил ни ее, ни тем более меня.
– Но я могу сделать это!
Палома презрительно рассмеялась.
– Если мне захочется что-то приобрести для моей, повторяю, моей галереи, меньше всего меня будет интересовать твое мнение на сей счет. Я просто куплю то, что мне понравилось, и заплачу по счету.
– А если я проявлю настойчивость и аннулирую покупки?
– В таком случае я возвращаюсь в Лос-Анджелес…
– Антонио, дружище! – раздался вдруг жизнерадостный голос.
Антонио и Палома, как по команде, обернулись и увидели, что перед ними стоит крупный, солидный мужчина средних лет. Должно быть, они так увлеклись разговором, что не заметили, как он подошел. Антонио вскочил и поспешил поздороваться с ним.
– Давид Ольгадо – Палома Гиллби, – представил он их друг другу.
– Простите, что нарушил уединение двух голубков, – жизнерадостно начал Давид. Придвинув стул, он присел за их столик. – Приятно видеть молодых людей, которые так поглощены друг другом, что не обращают внимания ни на что вокруг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47