Сеньору извинял ее почтенный возраст, однако столь ранний отъезд Паломы мог быть сочтен за оскорбление.
Тут Палома увидела Антонио, несущего ей чашку кофе, о которой она так мечтала.
– Крепись! Обещаю, скоро я увезу тебя отсюда.
– Неужели по мне заметно, что я только об этом и мечтаю? – пошутила Палома, с благодарностью принимая кофе.
– Ты выглядишь так, словно собираешься сказать: «Вы как хотите, а с меня хватит!»
– О, дорогой, надеюсь, я никого не обидела?
– Нет. Зато я обидел. Но оно того стоило, поверь мне. Как-нибудь я расскажу тебе об этом.
– Антонио, мальчик мой! – раздался вдруг елейный голос Хуана де ла Росса. – Я только что попрощался с твоей удивительной матерью. Ничего странного, что она уехала так рано. Она должна копить силы для Валенсии. Свадьбы всегда утомительны, особенно такие грандиозные, как наши! Иногда даже невозможно уследить за всеми гостями…
Это было выше ее сил. Палома неслышно поднялась и оставила Антонио в цепких лапах человека, который считался ее отцом, но по сути никогда им не был…
Час спустя Антонио вновь отыскал ее.
– Не могу сказать тебе спасибо, но и не сержусь, – сказал он. – Мы уезжаем. Если, конечно, ты не передумала.
– Ради Бога, забери меня отсюда! – взмолилась она.
Однако прошло не меньше часа, прежде чем им удалось вырваться из этого дома. Хуан де ла Росса проводил их до машины, причем рот его не закрывался ни на секунду. Наконец Антонио завел мотор, и они помчались по шоссе.
Палома откинулась на спинку сиденья и долго молчала. Но вот она заговорила:
– Ты ведь знал, да? Понял с самого начала, как только услышал о приглашении. Об этом ты хотел предупредить меня вчера вечером?
– Я подумал, что должна быть какая-то особая причина тому, что он вдруг вспомнил о тебе. Прости. Знаю, тебе пришлось несладко.
Он произнес это с сочувствием, однако не переставая следить за дорогой, и Палома не увидела выражения его глаз.
Когда они остановились у ворот виллы, Антонио помог Паломе выйти из машины.
– Пожалуй, не буду заходить. Поеду прямиком в офис. Работа скучает без меня, – попытался пошутить Антонио. – Спокойной ночи!
– Спокойной ночи! – хрипло откликнулась Палома и поспешила в дом. Ей нужно было побыть одной и в то же время хотелось с кем-то поговорить. Но в Антонио она не найдет того, кто ей нужен сейчас. И не только сейчас. Решено: чем скорее она покончит со всем этим, тем лучше.
Войдя в комнату, Палома первым делом сняла бриллиантовую заколку и убрала ее в футляр. Затем подошла к окну и долго смотрела в ночь, чувствуя себя одинокой и всеми покинутой. Сегодня вечером у нее отняли нечто очень важное. И самое печальное, что ничего нельзя вернуть. Возможно, надежда была и бессмысленной, но она помогала Паломе держаться. Теперь ее не стало.
Палома забыла о времени. Она стояла у окна и все думала, думала об одном и том же. Внезапно раздался стук в дверь.
Неужели Антонио?
Да, это был он, без пиджака и без галстука. В руке он держал поднос.
– Я принес то, что тебе нужно, – сказал он. – Травяной чай. Он поможет тебе успокоиться. Говорят, американцы очень увлекаются им.
Антонио прошел к столику в углу и налил чаю Паломе и себе.
– Спасибо, – благодарно улыбнулась она, сделав маленький глоток. Это действительно было то, в чем она сейчас нуждалась. – Я решила, что ты уехал.
– Я передумал. Зашел в дом и стал ждать, когда ты спустишься. Подумал вдруг, что ты захочешь со мной поговорить. Ну, я имею в виду, может, тебе надо выговориться? Я неплохо умею слушать. А поскольку тебя долго не было, решил подняться сюда.
– Спасибо, что пришел. – Палома тепло улыбнулась. – Но о чем тут говорить? Я просто лишний раз убедилась в том, о чем знала и так. Мне надо было усвоить это много лет назад. Сама виновата.
– Ты ведь не станешь превратно истолковывать все его слова и поступки?
– Нет, зачем? В конце концов, он говорил и делал то, что я всегда ждала от любящего отца. Правда, вот угодить он старался не мне, а тебе. Стоило ему прослышать о том, что я выхожу замуж за Торрес-Кеведо, как он тут же вспомнил об отцовских чувствах.
– Палома, не надо, – попросил Антонио. – Ты чудесная девушка, умная, красивая, сильная. Ты построила свою жизнь сама. Ты не нуждаешься в нем, и никогда не нуждалась.
– Знаю, знаю. Глупо расстраиваться, да? – Внезапно слезинка скатилась по ее щеке. – Ну почему мне до сих пор так больно? Ведь я уже не ребенок!
Она беспомощно всхлипнула. И в ту же секунду Антонио потянулся к ней и обнял так крепко, как никогда не обнимал отец.
– В каком-то смысле все мы дети, – ответил он, зарываясь лицом в копну иссиня-черных волос. – На самом деле, детство никогда не кончается. Его призрак преследует нас всю жизнь.
Она приникла к нему, не в силах сдерживать слезы. То, что годами мучило ее, внезапно вырвалось наружу.
– Он никогда не любил меня, – прошептала Палома.
– А в раннем детстве?
– Все не то, не no-настоящему. Если бы он действительно любил меня, разве сделал бы то, что сделал?
– Не знаю. Некоторые люди весьма своеобразно проявляют свои чувства… Я здесь, я здесь. Все в порядке, – поспешил он успокоить Палому, принявшуюся плакать с новой силой.
Она попыталась что-то сказать, однако не могла выговорить ни слова.
– Что с тобой? – ласково спросил Антонио, повернув ее так, чтобы лучше видеть лицо.
– Ничего, – снова всхлипнула она. – Я уже успокоилась.
– Что-то не похоже.
Антонио достал из кармана носовой платок и вытер им мокрые щеки Паломы.
– Как я выгляжу? – смущенно спросила она.
– Как маленькая девочка, которая вдруг поняла, что отец не любит ее. Но не отчаивайся. Ты же знаешь, что впереди тебя ждет очень много всего хорошего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47