– Немного помедлив, Эмма продолжила: – Как я уже сказала, отец винит Кэла в смерти Конни, но это уже другая история, и я не готова вдаваться в подробности.
– Никаких проблем.
Чтобы нарушить неловкое молчание, Эмма посмотрела на часы и сказала:
– Боже мой, уже поздно. Логану пора ложиться спать.
– Мы можем это повторить? – спросил Кэл, поднимаясь.
– Что? – произнесла Эмма, притворяясь, что не понимает, о чем идет речь. Барри смотрел на нее так, будто собирался проглотить целиком.
Барри насмешливо посмотрел на нее.
– Вы прекрасно меня поняли. Я снова хочу увидеть вас.
– Я… я не знаю.
– Когда решите, дайте мне знать.
Прежде чем Эмма успела ответить, захныкал Логан.
– Не возражаете, если я посмотрю, в чем дело? – тут же спросил Барри.
– Конечно, нет, но, думаю, вам вряд ли захочется. Кажется; пора менять памперс.
– Не имеет значения, – ухмыльнулся Кэл, доставая малыша из коляски. В этот момент Логан заплакал еще сильнее.
Барри выглядел таким беспомощным, что Эмма рассмеялась.
– Не принимайте это на свой счет. Я говорила вам, что Логан капризничает, когда он голодный или мокрый.
Когда Эмма протянула руки, чтобы забрать у Барри малыша, ей на мгновение показалось, что он не хочет его отдавать. Позднее она убеждала себя, что ей действительно показалось.
– Не плачь, мой сладкий, мамочка здесь, с тобой…
Логан улыбнулся, и оба взрослых рассмеялись.
– Кажется, нас только что надули, – сказал Кал, подмигнув Эмме.
– Не удивлюсь, если так и есть, – согласилась она, направляясь к машине. Ее ноги внезапно стали ватными.
Эмма знала, что если бы он сейчас еще раз предложил встретиться, она бы не отказалась. При мысли об этом ее охватил страх.
ГЛАВА 7
– Эй, парень, почему мы никогда не видели тебя под кайфом?
Кэл внутренне сжался, когда колумбиец подошел к нему и, глядя на него своими глазками-бусинками, коснулся смуглым пальцем кончика иглы шприца. Кэл не пошевелился. Он сохранял спокойствие.
От этого зависела его жизнь. И все же, если бы он мог выбирать для себя пытку, он бы предпочел русскую рулетку грязному шприцу с кокаином.
– Потому что я никогда не был под кайфом, – наконец признался Кэл.
Колумбиец зловеще ухмыльнулся.
– Мы об этом позаботимся, мой друг.
Кэла так и подмывало наброситься на наглеца и задушить его, но он знал, что не должен так поступать, если хочет выйти живым из этой передряги. В руке у колумбийца был шприц, по бокам от него стояли двое его сообщников, готовых схватить Кэла, если он сделает резкое движение.
– Ну, давай же, приступай, – невозмутимо произнес Кэл, хотя его сердце бешено колотилось от страха.
Колумбиец улыбнулся еще шире.
– Хороший ответ, мой друг. Ты же знаешь, мы не можем тебя отпустить. Если хочешь присоединиться к нам, тебе нужно зарекомендовать себя и взять шприц.
– Ну же, чего ты тянешь, давай, – равнодушно ответил Кэл, хотя его душил страх, подступивший комком к горлу.
– Что здесь, черт возьми, происходит?
Все четверо мужчин, находившихся в сырой, мрачной комнате, обернулись и увидели главаря банды, которого Кэлу было поручено уничтожить. Это был самый жестокий человек из всех, с кем ему доводилось встречаться. Он мог перерезать человеку главную артерию и наблюдать за тем, как тот истекает кровью, при этом с аппетитом поглощая свой обед.
Не услышав ответа, главарь громко рявкнул:
– Вы что все, оглохли?
Колумбиец со шприцом в руке задрожал. Кэл едва не закричал от облегчения. Однако опасность еще не миновала, напомнил он себе. Главарь мог приказать колумбийцу продолжить начатое. Кэл знал, что в этом случае ему не выжить. Если его не убьет наркотик, это сделает грязная игла.
– Мы как раз собирались приобщить его…
– Не сейчас, – отрезал главарь. – У меня есть более срочные дела. Вы все пойдете со мной. Ну же, пошевеливайтесь.
Колумбиец нагнулся и прошептал Кэлу на ухо:
– Твое время придет, мой друг. – Он зловеще ухмыльнулся. – Когда ты меньше всего будешь этого ожидать.
Кэл резко подскочил в постели. Все его тело было покрыто холодным потом, желудок свело судорогой. Он тяжело дышал, его взгляд бешено метался по комнате.
Осознав, что он находится на своем ранчо в Техасе, Кэл почувствовал слабость во всем теле, затем так сильно задрожал, что застучали зубы. Зная, что бороться с последствиями подобных кошмаров невозможно, он всегда давал выход своему напряжению. Наконец его тело расслабилось, и дрожь прекратилась.
Он чувствовал себя обессиленным, словно перед этим много часов подряд занимался тяжелым физическим трудом. Глубоко вдохнув, он упал на подушку и поморщился: она насквозь промокла от пота. Хотя ему было некомфортно, он не пошевелился. Потому что не мог. Он был слишком изможден.
Кэл знал, что, немного полежав, придет в себя. Подобные кошмары постоянно преследовали его, когда он работал на правительство. Его предупреждали о возможных последствиях, он ожидал их, но не мог смириться. Он считал эти кошмарные сны проявлением слабости, которую был обязан преодолеть.
Для того чтобы жизнь вошла в нормальное русло, понадобится время.
Кэл часто попадал в ситуации, когда казалось, что каждый его вздох мог стать последним. При этом зачастую ему было все равно. Общаясь с преступниками и отбросами общества, он потерял смысл своего существования.
Но ему было суждено жить дальше, и теперь он знал, ради чего.
У него есть сын. Эта мысль повергла его в благоговейный трепет. Ему хотелось кричать об этом на весь мир. Поняв, как это нелепо, мужчина пробормотал вслух:
– Возьми себя в руки, парень. Ты сходишь с ума.
В свое оправдание Кэл подумал, что человек, недавно прошедший через ад, имеет право на радость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32