Сомнения сковывали ее по рукам и ногам. Имеет ли она право вторгаться в жизнь взрослой девушки? Кейт знала, что у нее не хватит выдержки, чтобы при встрече с Сэйрой тихо уйти в сторону и не признаться, что она ее мать.
С годами Кейт все чаще сомневалась в собственной правоте. Возможно, было бы и вправду жестоко ни с того ни с сего заявиться к девятнадцатилетней девушке и сказать: «Знаешь, я твоя настоящая мать»; но Кейт необходимо было хотя бы убедиться, что приемные родители ее дочери оказались достойными людьми.
Энджи Стрикленд Гейтс поставила свою «хонду» в гараж рядом с «кадиллаком», принадлежавшим Кейт, и устало побрела к дому.
Едва переступив порог, она окликнула:
– Кейт, ау!
Кейт уже вышла из ванной и теперь сидела на диване в гостиной и прихлебывала маленькими глотками теплый чай.
– Я здесь, Энджи, – отозвалась она, опуская чашку на кофейный столик.
Энджи уже входила в комнату. Ей недавно исполнилось тридцать пять лет, но это совершенно не отразилось на ее внешности. Она по-прежнему выглядела прелестно: свежее лицо, высокая грудь, округлые бедра. Рыжеватые, подстриженные по последней моде волосы выгодно подчеркивали смуглую кожу и зеленые глаза.
Но красота не принесла ей счастья. Там, где дело касалось мужчин, ей никогда не удавалось сделать правильный выбор. Энджи перебралась в Остин несколько лет назад, после унизительного развода, когда у нее началась депрессия и полоса финансовых неудач. Воспользовавшись этим, бывший муж отсудил у нее трехлетнюю дочку и перевелся на работу в Бостон, чтобы Энджи как можно реже навещала девочку.
Кейт отплатила ей добром за добро, предложив пожить в ее доме, пока Энджи не встанет на ноги. До сих пор они не мешали друг другу, главным образом потому, что большую часть времени обе проводили на работе. Энджи устроилась секретаршей к чрезвычайно строгому начальнику; Кейт подозревала, что он использует свое положение в личных целях, и надеялась, что жизнь когда-нибудь научит Энджи постоять за себя.
– Боже мой, как ты ужасно выглядишь: бледная, как смерть, – заметила Энджи.
– Ну спасибо, порадовала! Впрочем, я и чувствую себя не лучше.
– Что, тяжелый выдался день?
– Это мягко сказано, – невесело улыбнулась Кейт. – День был самый жуткий за все время моей работы в суде.
– Ничего себе! – Энджи плюхнулась рядом с ней на диван. – Расскажешь?
У Кейт задрожали губы.
– Боюсь, что не смогу об этом говорить.
– А ты попробуй. – Энджи сбросила туфли и забралась на диван с ногами. – Впереди целая ночь.
Кейт пыталась собраться с мыслями. Может быть, имеет смысл выговориться, чтобы отделаться от навязчивых страхов и разобраться в себе самой.
– Попалось запутанное дело? – не отступала Энджи.
Кейт встала и подошла к застекленной двери. Когда она обернулась, Энджи прочла на ее лице смятение, но все еще ждала, что Кейт заговорит.
– Я рассматривала дело о растлении малолетней.
Энджи стиснула зубы, потом произнесла:
– Восхищаюсь твоим мужеством. Я бы такого не выдержала. У меня бы духу не хватило.
– У меня временами тоже не хватает.
– Не верю. Ты самая сильная из всех, кого я знаю. Многим мужикам сто очков вперед дашь.
Кейт скривилась.
– Будем считать, что ты меня похвалила.
– Так оно и есть.
Если бы Энджи знала, как у Кейт временами трясутся поджилки, она бы изменила свое мнение.
– Расскажи мне все подробно – облегчи душу, – настаивала Энджи.
Кейт вздохнула:
– Что ж, попытаюсь.
Она начала свой рассказ. Энджи слушала, не шелохнувшись. Было слышно, как пролетит муха. Наконец Кейт прошептала:
– Как ты думаешь, Энджи, я правильно поступила?
Обе они понимали, что этот вопрос касается не судебных слушаний минувшего дня, а далекого прошлого, когда Кейт отдала своего ребенка Томасу. Подруги никогда не возвращались к этому в своих разговорах.
Энджи отвела глаза.
– Я много лет над этим думала. По правде говоря, мне всегда казалось, что Томасу нельзя верить.
Кейт услышала горькие нотки в голосе Энджи, когда та заговорила о Томасе.
– Скажи мне, почему ты всегда его так ненавидела? – Кейт давно хотелось задать этот вопрос, но она молчала, потому что боялась услышать правду.
Энджи снова посмотрела в сторону. Гладкий лоб Кейт пересекла морщина.
– Ну, Энджи, говори.
Энджи соскользнула с дивана и начала мерить шагами комнату. Кейт следила за ней, выжидая. Внезапно Энджи остановилась, резко обернулась и выпалила:
– Томас был моим любовником.
Кейт вздрогнула.
– Что ты сказала?
– То, что ты слышала, – убито ответила Энджи.
Кейт не сразу осознала смысл ее слов. Всем своим существом она отказывалась верить услышанному.
– Теперь ты понимаешь, почему я держала рот на замке. Я предвидела, как ты к этому отнесешься. Ты бы подумала, что я просто шлюха, которая хочет отбить у тебя парня.
– Энджи, я бы никогда в жизни так о тебе не подумала. – Потрясение было таким сильным, что Кейт еле ворочала языком. – Ты всегда… была моей лучшей подругой.
Энджи повесила голову.
– Именно поэтому я и молчала. Мне было стыдно. – Она нашла в себе силы посмотреть в глаза Кейт. – Но если уж говорить, так все начистоту. Я спала с Томасом еще до того, как у тебя с ним закрутился роман. Этот подонок меня шантажировал, грозился все рассказать тебе.
– Энджи, какая мерзость. – У Кейт дрогнул голос.
Энджи поджала губы.
Кейт вскинула голову.
– Ты что-то недоговариваешь, верно? Я тебя вижу насквозь. Расскажи мне всю правду. Хуже уже не будет.
Впервые за весь вечер в глазах Энджи блеснули слезы.
– Поверь, это все.
Кейт сжалась от страха.
– Говори же, я слушаю.
– Томас похвалялся, как ловко он отделался от дочки:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103