Значит, жребий брошен.
Она пристально всматривалась в свое отражение в зеркале.
— Ты не скажешь ему? — искушало оно, и она прочла ответ в своих же глазах.
Нет, не скажет. Не может. Вся жизнь ее была ожиданием. Ожиданием чего-то такого, что она не в состоянии описать. И она обрела это в любви к Чейзу Калдеру. Так неужели позволит себе лишиться его?
Она справится с чем угодно, только не с этим. Не переживет разрыва с ним, а именно это может произойти, если рассказать ему о Наталье. Не рассказать — тоже плохо, но ведь он никогда не узнает о ее сестре-близняшке. Наталья за тысячи миль отсюда. Чейз не узнает о подмене. Как говорится, святое неведение.
Она играет ва-банк, что ей совершенно несвойственно. Да, это нечестно, но иного выхода нет. Да, она рискует, но любовь Чейза стоит любого риска, кроме риска лишиться его.
Звонок в дверь вырвал ее из оцепенения и до смерти перепугал. Она нервно вздохнула и лихорадочно поправила юбку. Обратной дороги нет. В последний раз взглянув в зеркало, она взяла сумочку, набросила шелковую шаль и подошла к двери.
Чейз уже ждал ее в черном смокинге и белой рубашке. Он взглянул на нее, и его губы изогнулись в улыбке.
— Похоже, мы подумали об одном и том же, — прошептал он, заставив ее вздрогнуть.
— О чем? — спросила она задыхаясь.
— Поужинать в тишине моего номера. Если у тебя нет возражений.
Он знал, что нет, но хотел услышать это от нее.
— Ничего не приходит в голову, — подтвердила она, не отводя глаз, хотя огонь его взгляда пронзал ее насквозь.
Он предложил ей руку.
— Такси ждет.
Дверь квартиры закрылась за их спинами. Таша оперлась на него. Оба знали, что сегодня вечером они предадутся любви.
Что она ела этим вечером, сидя за освещенным свечами столиком у окна под звуки медленной музыки, Таша не помнила. Как не могла бы восстановить, что говорил ей Чейз. Но никогда ей не забыть, как он выглядел. Даже разорвавшаяся рядом бомба не смогла бы отвлечь ее внимание от него.
Ей нравилось, как лучились его глаза, как изгибались в улыбке губы, нравился звук его смеха, щекотавший нервы. Завороженная, она смотрела, как свет от свечей играл на его лице во время разговора. Он был так дорог ей, что сердце сжималось. Чувства переполняли ее, и казалось, сердце разорвется.
Таша не заметила, когда он замолчал и стал просто смотреть на нее, слегка улыбаясь.
— Ты слышала хоть слово из того, что я сказал? — спросил он, едва сдерживая смех, и она, вздрогнув, сосредоточилась.
— Что?
— Я спросил, слышала ли ты хоть слово, — повторил он.
— Каждое слово, — подтвердила Таша, и Чейз удивленно поднял брови.
— Так что я сказал?
— Понятия не имею. — Она улыбнулась, заставив его рассмеяться.
— Так я и думал, — заметил он ехидно. — Рыба понравилась?
Таша смотрела на него отсутствующим взглядом.
— Рыба? Что? — Опустив взгляд на тарелку, она поняла, что он имеет в виду. — Ах, рыба! Очень вкусно.
Чейз укоризненно покачал головой.
— Это была отбивная, — пояснил он и, заметив ее удивление, прибавил:
— С таким же успехом я мог бы угощать тебя гамбургерами.
Ташу вовсе не задевало, что он смеется над ней. В этот вечер она не сводила с него глаз. Ничто не имело значения, только он один.
— Чейз, пообещай, что никогда не забудешь, как сильно я тебя люблю, — торопливо произнесла она, и он нахмурился.
— Ты куда-то собираешься? — спросил он насмешливо, и она затаила дыхание.
— Откуда ты взял?
— Ты говоришь так, будто собираешься бросить меня, — произнес Чейз спокойно.
Ей такое и в голову не могло прийти; она потянулась и взяла его за руку.
— Никогда! Я никогда тебя не оставлю. Ты избавишься от меня, только выставив за дверь. Он сжал ее пальцы.
— Это равносильно отказу от лучшего, что во мне есть, от лучшего в моей жизни. Я знаю, ты меня любишь. Ничто не заставит меня забыть об этом.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Услышав это, она тихо вздохнула.
— Ты считаешь меня ненормальной?
— Я считаю тебя самой удивительной женщиной из тех, что мне приходилось встречать. Надевая тебе завтра кольцо на палец, я буду самым счастливым мужчиной на земле. — В голосе Чейза звучала такая глубина чувств, что ее сердце задрожало.
— А я буду самой счастливой женщиной, — призналась она.
Он еще сильнее сжал ее пальцы и откашлялся.
— Потанцуй со мной, — произнес он хрипло, вставая и поднимая ее на ноги.
Они прошли в центр комнаты, и Таша счастливо вздохнула, оказавшись в кольце его рук. Они двигались медленно, ее голова на его плече, его подбородок касался ее волос. Мечта ее сбылась. Вот оно, счастье.
Она закрыла глаза. Его рука медленно скользила то вверх, то вниз по ее спине. Она ощутила его бедра у своих бедер, что вызвало ноющую боль у нее внутри. Будто понимая это, Чейз еще теснее прижал ее к себе, так, что она могла почувствовать разгоравшийся в нем огонь. Все ее нутро отозвалось на этот призыв, веки стали такими тяжелыми, что она с трудом подняла на него затуманенный взор, воочию увидев страсть в глубине его серых глаз. Он поднес ее руку к своим губам и нежно поцеловал палец, во влажной бездне рта лаская его языком.
Сердце Таши выпрыгивало из груди, ресницы дрожали, сдавило горло. От пугающего ожидания кожа стала горячей, груди заныли, соски под одеждой напряглись. Она хотела, чтобы он касался ее. Она хотела чувствовать его руки и губы на своем теле, мечтавшем о ласке.
Но Чейз не спешил. Он отпустил ее руку и прижал ладонь к ее покрасневшей щеке, склоняя голову, чтобы попробовать губы. Он довел Ташу до предела, и когда наконец коснулся языком губ, рот ее открылся, пуская его внутрь.
Жар разгорался в ней все сильнее с каждым движением его языка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44