Она нахмурилась, но сейчас Чейз злился на себя, а не на нее.
— Как бы то ни было, ты хочешь меня. Он сжал зубы.
— Да, — против воли сорвалось у него с языка.
— Я тоже, Чейз, — признала Таша то, что ему необходимо было знать.
Чейз выпрямился и засунул руки в карманы брюк.
— Ты думаешь, по этой причине я буду меньше себя презирать? — бросил он с вызовом, причиняя ей сильную боль.
Господи, его слова попали в цель; Таша почувствовала, как кровь прилила к голове.
— Черт тебя побери, Чейз! Как я хотела бы сейчас возненавидеть тебя! — крикнула она и отвернулась от него. Надо во что бы то ни стало убраться отсюда. Нельзя больше позволять ему выплескивать на нее свою злобу.
Пошатываясь, она медленно пошла прочь. У него найдется масса способов причинить ей боль, ведь она безоружна из-за своей любви к нему. А она так хотела бы ненавидеть его, но при этом знала: что бы ни случилось, ее чувства не изменятся.
Таша заворочалась, тяжело вздохнув. Спальня была окутана занавесью из ласковых лучей утреннего солнца, достаточно яркого, чтобы заметить, что половина постели всю ночь так и оставалась нетронутой. Она не знала, где Чейз провел ночь, но ее это вовсе не удивило. Он все объяснил ей на озере.
Ей была малоприятна мысль, что Чейз презирает себя за то, что хочет ее, но последнее все же радовало ее. Непреодолимое притяжение, возникшее между ними вчера, не прошло бесследно. Он может бороться с ним, но не отрицать его. И если она все еще желанна, то, возможно, он любит ее в глубине души?
Он злится на нее. Она совершила ошибку и не отрицает этого. Но ведь он должен понять, что между ними было нечто особенное! Такое чувство не перечеркнешь. И поняв это, он позволит себе полюбить ее. Свободно, без сожалений.
Пытаясь избавиться от гнета своих мыслей, Таша села и вдруг почувствовала головокружение. Сбросив одеяло, она кинулась в ванную. Когда наконец спазм прошел, сбрызнула лицо холодной водой и почистила зубы. Почувствовав себя значительно лучше, приняла душ, надела белые джинсы с изумрудно-зеленой футболкой и причесалась — теперь можно спуститься вниз.
Внизу ее встретила гробовая тишина. Дом будто вымер. Таша огляделась по сторонам — холл был пуст. Чувствуя себя последним из могикан, она отправилась за чашкой чая.
Солнечная столовая находилась в дальней части дома, и из ее окон открывался потрясающий вид на луг и озеро. Стол был накрыт, и, видно, за ним уже завтракали, но теперь комната была пуста. На полке она обнаружила еще горячий чайник — верный знак, что кто-то поблизости. С легкой улыбкой она протянула к нему руку и моментально почувствовала напряжение в воздухе.
Таша медленно обернулась. Чейз стоял в дверном проеме. Прежде она бы кинулась к нему в объятия, но сейчас не то… Отводя взгляд, она вздохнула поглубже и снова переключила внимание на чайник.
— Чаю? — спросила она, откашлявшись и стараясь вести себя как ни в чем не бывало. Однако это оказалось не так просто: руки сильно тряслись, и струя лилась мимо чашки.
Его рука коснулась ее, усмирив непослушный чайник.
— Будь аккуратнее, не то обожжешься, — произнес Чейз хрипло.
Таша почувствовала слабость в ногах и закрыла глаза. Пусть все окажется по-прежнему, пусть он обнимет ее… Ей почудилось, что она уже чувствует его губы…
В коридоре раздался звук шагов. Таша открыла глаза и увидела входящего в комнату Звана. Он заметил, что брат его замер с рукой на чайнике, и подмигнул ему:
— Хороший чаек. Налей-ка и мне, Чейз. — Он сел за стол, разглядывая их. — Доброе утро, Таша. Вы оба выглядите усталыми. Что подняло вас так рано? — спросил он многозначительно.
Таша была очарована его мальчишеским шармом.
— Не знаю, как Чейз, а я не слишком хорошо себя чувствую, — призналась она и услышала, как Чейз тихо выругался.
— Садись, Таша, — приказал он, не сводя с нее глаз и убеждаясь в правоте брата. — Я налью тебе чаю. Хочешь поесть?
От заботы внутри у нее потеплело, и она расслабленно улыбнулась.
— Не откажусь от гренок, — ответила она и села на поспешно придвинутый Званом стул.
— Сейчас попрошу Моди пожарить. — Чейз пододвинул ей чай и исчез в кухне в поисках домработницы.
— Он что, совсем беспомощный? — удивился Зван. — Даже не верится, что имеет какое-то отношение к твоей беременности, — добавил он и налил себе чаю.
Хорошо хоть, что у самого Чейза нет сомнений в своем отцовстве. Иначе она и представить бы себе не могла, что стала бы делать.
— Он зол на себя за то, что не подумал обо мне, — объяснила она Эвану. Да, он может злиться на нее как угодно, но не способен забыть о трудностях ее состояния. Хотя вряд ли замечает столь явное противоречие. Однако только оно укрепляло ее надежду.
Эван отклонился назад, разглядывая ее.
— Знаешь, беременность тебе идет — плохое самочувствие не в счет. Ты просто расцветаешь.
Таша рассмеялась, проведя рукой по еще плоскому животу.
— Думаю, рановато, — протянула она.
— Что рановато? — спросил Чейз, появляясь с гренками в руках. Он взял стул и пристроился рядом.
— Таше не кажется, что она расцветает. Но в ней появилось что-то необычное… Знаешь, как в Али. — Он вспомнил о сестре, со дня на день ожидавшей рождения ребенка. — Как думаешь, Чейз? — Эван обратился к брату за поддержкой.
Таша затаила дыхание, ожидая его ответа. Что он скажет? Будет честен или солжет? И заметит ли она разницу?
Чейз выдержал паузу и медленно перевел взгляд с брата на Ташу.
— Я думаю, она стала еще красивее, чем прежде, — заявил он с некоторой неловкостью, а она не сводила с него робкого взгляда.
— Ты правда так думаешь? — Ее сердце выпрыгивало из груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44