– Уже поздно. – Она подавила нарочитый зевок. – Если ты пойдешь со мной, я дам тебе простыни и пуховое одеяло. Надеюсь, ты не против пухового одеяла? Я знаю, некоторые мужчины просто не выносят их, – тараторила Меган. Она цеплялась за любую тему, лишь бы в безопасности вести разговор.
Поднявшись по лестнице, она подошла к шкафу с чистым бельем и вручила Лукасу приятно пахнувшие простыни и одеяло.
– Ты уверен, что справишься? – вежливо спросила она.
– Все будет в порядке. Спокойной ночи, Меган. – С этими словами Лукас направился по коридору к спальне для гостей.
– Спокойной ночи, Лукас. Приятного сна, – ответила она. Если он и услышал ее слова, то не подал вида. Закусив губу, Меган спустилась вниз, чтобы запереть двери, и направилась к себе в спальню.
Там она пошире открыла окно и села на подоконник. Обдумывая все случившееся, Меган решила, что это худший вечер в ее жизни. Сначала Марк, потом Лукас. Каждого столкновения в отдельности с нее хватило бы, но одно следом за другим… Она чувствовала себя выжатой как лимон. Неважно, сомневалась она в правильности своих поступков или нет, но, отстаивая их, все равно испытывала опустошенность. Сегодняшний вечер оказался особенно тяжелым. Пусть Марк знал ее только взрослой женщиной, но у Лукаса сохранились воспоминания, и он мог сравнивать ее с прежней Меган.
Забавно, что ни отец, ни Дэниэл не заметили, что она стала другой, когда вернулась из университета. Только Лукас увидел, как изменился ее характер. Она поняла, что ей не нравится его нынешнее мнение о ней. Но туг ничего не поделаешь. Или же придется открыть ему слишком много. Нет, это невозможно. У нее есть гордость. Его жалость ей не нужна.
Когда-то, в свои восемнадцать лет, Меган надеялась на безоблачное будущее: университет, потом любовь, брак, семья. Но вдруг все изменилось. В тот год у матери обнаружили рак. И, как часто бывает, несколько месяцев спустя они потеряли ее. Меган едва оправилась после первого удара, как ее ждал следующий. В виде письма. У Кейт Террелл не хватило смелости при жизни открыть дочери правду. Меган узнала ее, читая неровные строчки в пропахшей плесенью конторе нотариуса.
Потрясенная, Меган узнала, что мать страдала наследственной болезнью. Неизлечимой. Заболевание передается по женской линии, но не угрожает жизни дочерей. Оно фатально только для сыновей. Мальчики редко доживают до подросткового возраста.
Поджав ноги, Меган обхватила себя руками, словно защищаясь от воспоминаний… Она не хотела верить прочитанному. Вернувшись в университет, она пошла проконсультироваться с врачом. Вот тогда-то и начался кошмар. Ей сделали анализы, и они все подтвердили в материнской истории. Меган унаследовала опасный ген, и он перейдет к ее детям. Вначале, пережив шок, Меган никак не отреагировала на трагическое известие, но в последующие месяцы она узнала настоящую муку, испытав все мыслимые эмоции: от злости до отчаяния. Она ненавидела мать за то, что та не сказала ей правду. Ненавидела весь мир за то, что он такой несправедливый.
Меган прислонилась головой к оконной раме и закрыла глаза. Она вспомнила, как доктор убеждал ее смотреть без страха в будущее и вести нормальную жизнь. Меган тогда не знала – смеяться в ответ на эти слова или плакать. Нормальная жизнь? Для нее это означало: муж и семья. Дети. Но как она могла, помня о своей наследственности, иметь детей? Как могла осудить свою дочь на такие муки, через какие прошла сама? Как могла девять месяцев носить под сердцем сына и потом наблюдать, как он медленно умирает?
Обрести душевный покой можно было, только признав, что не в ее силах что-то переделать в себе, а отчаиваться и дальше бессмысленно, опасно – она заболеет. Прошлое изменить нельзя, но она может подумать о будущем. И она ясно видела, как ей поступить. Она не будет рисковать своими нерожденными детьми. Она положит конец семейному несчастью, позаботившись стать последней в роду. Это был единственный выбор, какой ей оставался. Она не мученица. Ей не доставляло удовольствия принятое решение. Но Меган знала, что оно единственно правильное. И тогда она обрела наконец покой, о котором мечтала.
Принятое решение также означало, что она никогда не выйдет замуж. И этому тоже она подчинилась без колебаний. Но если у нее не будет мужа, тогда лучше не иметь никого. Не будет сожалений. Не будет упреков. Ее привязанностью станет карьера. И Меган жила, соблюдая принятые правила. Только однажды она сдалась перед одиночеством и вступила в связь с Тоби. Он любил ее, но она его не любила. Он надеялся, что сумеет изменить положение, и до определенного времени она позволяла ему делать попытки. Но Меган-то знала, что у их отношений нет будущего. И, разрешив ему надеяться, поступала честно. Даже после того, как она положила конец их связи, боль и чувство вины еще долго омрачали ей жизнь. Тогда Меган приняла еще одно правило – никаких интимных отношений.
Тяжело вздохнув, Меган провела пальцами по волосам. Боже, это невыносимо – заставлять других страдать. Но она не хотела брать, ничего не давая взамен. А дать она ничего не могла. Поэтому и не разрешала себе брать. Вот и приходилось каждого поклонника держать на расстоянии. Самый верный способ. Иногда случался промах, как сегодня вечером. Иногда она сталкивалась с неожиданным. Вроде влечения, которое она почувствовала к Лукасу… есть чему удивляться. Впрочем, ее и раньше влекло к мужчинам, но ничего из этого не выходило. И на сей раз все кончится так же. Она не сомневалась. Лучше не обращать внимания. Когда Лукас уедет, сколько бы он здесь ни пробыл, все снова пойдет по-прежнему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55