Обычно она обедала на кухне под шестичасовые новости по телевизору, и ее единственными словами были грубые комментарии сегодняшней политической кухни и краткие молитвы богам погоды.
Подумав о запеченном лососе, спарже и картофельном пюре, торопливо засунутых Флорой в холодильник, она ругнула себя за столь импульсивные действия. Наверняка Алекс рассчитывал на свой обычный обед. Может быть. Флора и не была прекрасным поваром, но любое блюдо, по-» данное на тончайшем китайском фарфоре, покажется вкусным за столом с кружевными льняными салфетками и пятью фунтами столового серебра на каждого.
Однако Ангелина чувствовала собственную правоту, считая своим гражданским долгом поддерживать местную экономику. Свиньи Чарли, несомненно, выращены на месте, а где пойман этот лосось? Уж точно не в Эноривер…
С такими вполне уместными мыслями она отложила пластиковую ложку, согнула бумажную тарелочку и отправила последние, самые сладкие кусочки в рот, говоря себе, что честно заработала все до последней капли. Высадить в грунт сорок семь кустов роз, семнадцать саженцев вишни, окопать рядок яблонь — есть отчего проголодаться, не говоря о плавании в холодном бассейне и отчаянных попытках не отстать от девчонки, которая ныряет, как нерпа.
Завтра она вернется домой, есть там крыша или нет. Алекс ей ничего не должен, и сейчас, когда Гас уехал, никто не отговорит ее. Как только Алекс закончит ужин — или обед, или как там это у него называется, — она объявит ему, пока он не ушел переодеваться к вечеру. У него, наверное, свидание с его сушеной куклой Барби.
Готовясь сообщить ему, что завтра переезжает домой, Ангелина отнесла остатки обеда на кухню. Флора будет раздражена побегом, это без сомнений; миссис Джилли перенесет удар. Эта пожилая женщина хотя и бесполезна, но очень мила.
Двадцать минут спустя она пришла к Алексу в гостиную и, скрестив руки на груди, сделала свое объявление, стоя в дверях:
— Я уезжаю завтра утром. Домой, я имею в виду. Мм… спасибо за гостеприимство.
Он минуту молча изучал ее, так что она почувствовала себя в чем-то виноватой.
— Тебе не нравится здесь?
— Конечно, нравится, но дело не в этом! — огрызнулась она, недовольная, что приходится защищаться. Проклятый, почему он не облысел и не отрастил брюшко? Почему по-прежнему так дьявольски красив со своим костлявым элегантным лицом и стройным тренированным телом?
— Я думал, ты дождешься, когда закончат плотники.
Она поморщилась.
— Почти все готово. Завтра с утра придут электрики, но им не потребуется много времени. Не такая большая работа — заменить немного проводки.
— Почему бы тебе не остаться, пока не вернется Гас?
Она могла бы объяснить почему. Чем дольше она находилась рядом с ним, тем сомнительнее становилась возможность удалить потом его из своего сердца.
Несколько раз за день Алекс ловил себя, что думает об Ангелине Видовски, а не о своем бизнесе. О том, как она смеется. Ее смех почти не изменился за все эти годы, но, идущий не от девчонки, а от женщины, производил другой эффект. Каждый нерв в его теле реагировал на раскаты здорового, веселого хохота.
Когда он запомнил, как прищуриваются ее глаза, как обнажаются зубы и растягиваются губы перед тем, как разразиться заразительным хохотом? Вчера?
Двадцать лет назад?
Когда он начал задумываться, каков вкус ее губ? Насколько они мягкие? Когда он начал задумываться, похож ли вкус на запах — запах свежей растущей зелени, цветов, свежескошенной травы?
Тихо ругаясь, он сунул карандаш в электрическую точилку. Что за идиотизм! Она никто для него! Младшая сестренка старого друга, и никто больше. Давно уже не ребенок. Ей, должно быть, слегка за тридцать, но она никак не выглядит старше, чем в тот день, когда взяла пачку сигарет и накурилась так, что ее рвало прямо на заднем сиденье его нового «мустанга».
Ему пришлось отмывать ее и затем уговаривать не топиться в озере Джордан.
Анжела Перкинс. Алекс задумался, каким был ее муж, — задумался, что с ним случилось. Какова она в постели… Затем позвонил секретарше и сказал, что уедет на всю вторую половину дня.
— Принимайте все сообщения. Отвечайте, что я заеду вечером. Меня не будет у телефона несколько часов.
Он держал пару лошадей в общей конюшне в нескольких милях за городом — собственного мерина и кобылку Дины, на которой иногда катались Сэнди и Кэрол. Он мог бы держать их в своих владениях — территория позволяла, — только вряд ли это стоило хлопот.
Позже, скача галопом через широкое пастбище в старых жокейских брюках и сапогах, которые он держал специально для подобных случаев, Алекс заметил, что его мысли снова перескочили на женщину, от которой он сбежал сюда.
Ангелина. Маленькая Дьявол Видовски. Что же так возбудило его? Тот факт, что она совершенно неожиданна — совершенно не похожа на любую другую женщину из тех, кого он знал? Вместо того чтобы выбрать респектабельную профессию для белых воротничков или делить свое время между общественной деятельностью, игрой в гольф и гимнастическим клубом, Ангелина полезла в пыль и грязь. Причем буквально.
Вернувшись домой на второй день после ее приезда, он обнаружил Ангелину с граблями на заднем дворике. Старина Джилли стоял рядом и развивал тему преимущества спиннинга перед пластиковыми червями для ловли окуня. Голубой мечтой Фила Джилли были надувная лодка, подвесной мотор и неисчерпаемый запас дешевых крепленых вин.
Ангелина… Войдя в дом, она неизменно скидывала ботинки. Алекс обнаруживал их на лестнице, под кофейным столиком или за креслом, кожаные шнурки на них вечно спутаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42