– Наверное, от тебя заразился.
– Вот именно, всегда ищи виноватых. А теперь давай поскорее найдем ресторан. Я готова съесть жареного цыпленка, целую гору картофельного пюре и, может даже, кокосовый торт на десерт.
«Бывают моменты, – сказала себе Молли, – когда калории можно не считать».
Девятая глава
По пути к гостинице Молли зевала, не переставая. Она чувствовала себя объевшейся, и это не удивительно, потому что, когда она расстраивалась, беспокоилась или смущалась, ее тянуло не только на болтовню, но и на еду. Соленые сухие крендельки она решила забрать с собой (они так замечательно хрустели), но и не заметила, как умяла целый пакет в один присест. Это все от нервов.
– Люкс? – ахнула она, как только они с Рейфом остались наедине. – Рейф, здесь целых пять комнат! Это же целое состояние!
– Ванные не считаются.
Молли окинула Рейфа сердитым взглядом, а он пожал плечами и бросил куртку на обитое бархатом широкое кресло.
– Можешь назвать это исследованием рынка. У меня есть парочка гостиниц… надо же выяснить, что предлагают конкуренты.
– Мог бы заниматься исследованием рынка на Окракоуке вместо того, чтобы торчать в коттедже, которые едва ли больше этой… этой… – Она указала на уютную гостиную, разделявшую две спальни с отдельными ванными комнатами.
– Ты забыла, что других номеров не было?
– А хорошо ли ты искал?
– Неужели ты думаешь, что мне захотелось торчать тут с тобой?
Молли покачала головой. Ну, вот опять. С Рейфом невозможно не пререкаться. Почти с самого начала рядом с этим мужчиной ей становилось не по себе. Если бы она была пятнадцатилетней девчонкой со свойственным подросткам буйством гормонов, это еще можно было понять. Но она тридцатишестилетняя разведенная женщина, известная в Гроверс-Холлоу своим серьезным и ответственным характером. Из трех сестер Стивенс у нее единственной случались проблески здравого смысла.
Великолепно. А теперь самой благоразумной из сестер приспичило влюбиться в мужчину, который и не взглянул бы в ее сторону, если бы не оказался запертым вместе с ней в крохотном коттедже. Надо во что бы то ни стало его разлюбить. Это будет непросто… и, наверное, чертовски болезненно, но со временем она справится.
«Зато появился повод для гордости: теперь я гораздо лучше разбираюсь в мужчинах», – размышляла Молли, изучая содержимое шкафов и полочек в ванной. Ей стыдно было признаться, что хотя в прошлом она и останавливалась в мотелях – самых дешевых, где еда и напитки продавались в специальных автоматах, но в настоящей гостинице не была ни разу.
Шампунь и кондиционер, пена для ванн и лосьон, фен, принадлежности для шитья… боже мой, в этой ванной есть даже телефон и банный халат за дверью. Если ей нужны напоминания о том, какая бездонная пропасть разделяет владельца гостиниц и самолетов и женщину, которая до сегодняшнего дня даже близко не подходила ни к гостинице, ни к самолету, то вот они. Молли сразу же захотелось свернуться калачиком на огромной кровати, укутаться с головой в одеяло и спать, спать, спать, чтобы вновь проснуться в своей двухкомнатной квартире, где на кухне висят часы-ходики, а в крохотной гостиной лежит поддельный восточный ковер.
Но это невозможно, а Молли считала себя убежденной реалисткой. Она осмотрела глубокую сияющую ванну. У нее в квартирке был только душ. А ванна в коттедже, который снимала Анна-Мария, оказалась маленькой, в пятнах ржавчины и ужасно неудобной, да и водонагреватель дышал на ладан.
Зато здесь обнаружилась замечательная корзинка с туалетными принадлежностями, которые так и хотелось пустить в ход. Возможно, Молли не хватало утонченности, но на отсутствие здравого смысла она не жаловалась никогда.
Когда Рейф постучал в ее дверь двадцать минут спустя, желая знать, все ли у нее в порядке. Молли с трудом нашла в себе силы ответить. Лежа в душистой пене, благоухающей страстоцветом и ежевикой, она всерьез подумывала о том, чтобы не вылезать отсюда до самого утра. Но вода остывала, и остатки ее энергии таяли вместе с пеной.
– Все хорошо, спасибо, – откликнулась она сонным голосом.
– Отлично. Нам надо обсудить планы на завтра, – последовал краткий ответ.
Молли не хотелось обсуждать планы на завтра. Ей не хотелось даже думать о завтрашнем дне. Она всю жизнь только и делала, что думала о завтрашнем дне. А сейчас ей хочется наслаждаться роскошью и думать лишь о том, накрасить ногти на ногах или нет.
– Завтра поговорим, – крикнула она через дверь.
Молчание. Молли представила себе Рейфа, стоящего под дверью, сердитого и неспособного ничего сделать. Эта картина наполнила ее ощущением собственного могущества.
– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – В его голосе звучало волнение. – Ты не заболела? По-моему, пирог был жирноват.
Ну вот. Только этого ей не хватало. Неожиданно у Молли защипало глаза, и она решила, что это из-за шампуня.
– Ты не мог бы позвонить в больницу и спросить у Анны-Марии, что еще им нужно купить?
«Другими словами, уматывай и оставь меня в покое».
– Звонить уже поздно. Тебе пора ложиться, Молли. Завтра у нас тяжелый день.
– Прекращай планировать за меня мою жизнь. Я прекрасно обойдусь без твоих указаний. Я же сказала… – Она умолкла и взвизгнула, когда дверь неожиданно распахнулась. Ей даже в голову не пришло запереться. Зачем нужны две ванные, если тебе даже вымыться спокойно не дают?
Рейф заглянул в ванную, наполненную клубами душистого пара.
– Господи, как ты тут дышишь, жабрами что ли? – Развернув огромное банное полотенце, он сказал: – Давай, милая. Вылезай, пока совсем не посинела.
– Ты в своем уме?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40