– Любишь сыр с плесенью?
Молли взглянула на стоящего в дверях мужчину и в очередной раз перевела дыхание. Приказав себе не пялиться на него, она выдавила:
– Люблю.
Ее устроит любой сыр, ведь уступать соблазну она не собирается. Молли казалось, будто она набирает вес от одних только взглядов на его чувственный рот и мыслей…
Каких еще мыслей? Все, что ей нужно знать, это что он тут делает, зачем приехал и как долго задержится. При таком дожде дороги скоро затопит. Салли Энн рассказывала ей о наводнениях. Если до этого дойдет, паромную переправу закроют, и они окажутся в ловушке.
А если он ее обманул? Мужчины постоянно лгут, когда им это выгодно. Взять хотя бы бывшего мужа. Как сказала ее соседка в Гроверс-Холлоу: «Не связывалась бы ты с ним, милая. Говорит-то он красиво, но от него и слова правды не дождешься».
И этот мужчина может лгать. Зачем ему торчать здесь, если Стю вернется не раньше чем через несколько дней? Ехал бы лучше в свою Флориду к красоткам с коктейлями.
С тяжелым вздохом Молли отложила книжку. У нее заурчало в животе, то ли от жирной пищи, съеденной в пивнушке Делроя, то ли от соблазнительных запахов, доносящихся из кухни. В последнее время Молли привыкла есть пораньше и ложиться спать, не дожидаясь, пока захочется проглотить что-нибудь еще. Но она ни за что не призналась бы себе, что на этот раз ее искушает не только еда.
Женщина подошла к клеткам и проверила поилки. В одной из них плавала виноградина.
– Уже насвинячил? Завтра я уберу. А сейчас вам пора спать.
Как обычно, ее замечание было встречено гортанными возгласами и вульгарными предложениями.
– Подотри задницу, – начал первый попугай.
– Молчал бы лучше, – проворчала Молли.
– Билли, заткнись! Билли, заткнись!
– Заткнитесь вы оба, или я…
– Еррунда. Привет, крошка!
– Не называй меня крошкой, старый развратник.
Пит (или Рипит) взъерошил перья и издал серию звуков, похожих на щелканье пальцами. Молли развернула два куска материи, чтобы накрыть клетки.
– Спите.
У нее снова заурчало в животе, когда она взяла книгу и опустилась в мягкое кресло. Это был кровавый детектив, совершенно неподходящий для ночи наедине с незнакомцем.
И опять это чувство голода. Так не честно. Обе ее сестры, Анна-Мария и Мариетта, пошли в семью Стивенсов, высоких, стройных и не толстеющих ни при каких обстоятельствах. А Молли оказалась вылитая мать. Ее не утешало даже то обстоятельство, что жирок у нее откладывался большей частью на бедрах. Лучше бы он не откладывался нигде.
Скоро одиннадцать. Обычно она ужинала в шесть и к этому времени уже лежала в постели. Лохматик, наполовину персидский, наполовину помоечный кот, прыгнул ей на колени, свернулся клубком и замурлыкал. От него воняло рыбой. Молли покупала ему еду на рыбном рынке, чтобы он никуда не бегал, не потерялся и не разбил сердце Анны-Марии.
– Кушать подано, мадам. Я подумываю о хорошем мерло. А как ты?
Молли понятия не имела, что это «мерло» из себя представляет. А раз уж ей придется превысить дневную норму калорий, лучше поесть повкуснее, чем пить вино.
– Гм… я буду пить воду.
Кухонный стол был накрыт простыней. Столовой в коттедже не было. И салфеток со скатертями тоже. Зато нашлись свечи, и любезный хозяин (слишком любезный, чтобы ему можно было доверять) засунул их в пару красных стеклянных подсвечников и водрузил в центр стола. Индейку ставить было уже некуда.
– О, нет, только не бататы, – простонала Молли.
– С маслом, кокосовым молоком, апельсиновым соком, орехами пекан и жженым сахаром. Вот, попробуй. – Наготовлено было столько, что хватило бы на целый взвод.
– Я попробую, – сказала Молли, чтобы не обидеть его. – Я уже ужинала. – Черт побери, а ведь у нее почти обозначились скулы. Она похудела после развода, но когда Кенни явился к ней на работу, устроил скандал и добился ее увольнения, снова начала набирать вес.
Бедный Кенни. И вроде не глупый парень. Просто он жил по принципу: «Где бы ни работать, лишь бы не работать». Вскоре после свадьбы Молли поняла, что он был «очарован» ее трудоспособностью, а вовсе не внешностью или характером. На протяжении нескольких лет она вкалывала на двух работах, чтобы дать образование своим младшим сестрам. А в период знакомства с Кенни упорно трудилась над восстановлением своего банковского счета, впоследствии намереваясь создать образ новой Молли Стивенс – без лишнего веса, но с оптимистическим взглядом на жизнь.
И когда она уже готова была вплотную заняться собой, на ее горизонте появился Кенни Дьюхарст. В то время он работал торговым представителем в компании, производящей сельскохозяйственную технику, хотя совершенно ничего не понимал в сельском хозяйстве. Но в таком крохотном городке, как Гроверс-Холлоу, он произвел фурор. Все девушки шептались только о нем, но, к всеобщему удивлению, он выбрал Молли. Холеный, красивый, несколько низкорослый (но для нее – в самый раз), он называл ее «дорогая». Не лапочка и не крошка, а дорогая. Молли благоговела перед этим мужчиной, одни туфли которого стоили больше, чем весь ее «выходной» наряд.
Через две недели после свадьбы Кенни вдрызг разругался со своим начальником и ушел с работы. Теперь он уже не называл Молли дорогой, или даже лапочкой. Его знаменитые туфли оказались гораздо живучее его чар, но Молли к тому времени было наплевать, даже если бы он носил тапочки из чистого золота. Ее соседка была права. Он оказался не только первоклассным лгуном, но и закоренелым бездельником. Двух зарплат достаточно для супружеской пары, и обе приносила в дом Молли.
К тому же он работал над «крупным проектом».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40