– Именно сейчас мне больше нравится думать о нем как о твоем сыне, – ответила она. – Он будет моим после ванны.
Она передала его Коулу и скрыла усмешку, когда Кельвин перепачкал его шоколадом.
После ванны они вдвоем уложили ребенка в постель и положили рядом с ним его любимого плюшевого медведя. Эшли была рядом с Коулом, который читал сыну сказку, а потом они оба стояли рука об руку, наблюдая за спящим ребенком.
Эшли почувствовала, как сердце привычно заныло, и на этот раз признала действительную его причину. Ее переполняло чувство полнейшего счастья при виде этого мальчика, который отдал ей свою безграничную любовь. Затем она посмотрела на его отца, который тоже любил ее и только и ждал, чтобы она признала это.
Она сжала руку Коула и вывела его из комнаты. Когда они проходили через холл, она встала на цыпочки и поцеловала его в жаждущие губы.
– Нам нужно наметить кое-что.
– Какие-то планы?
– Разве ты не просил меня выйти за тебя замуж?
Коул смотрел на нее с притворным негодованием.
– Это было до того, как ты отказалась признать ребенка только потому, что он был немного перепачкан шоколадом.
– Сейчас я понимаю, как бессердечно я поступила, – с легкостью согласилась она. – Но я согласна принять тебя целиком, с шоколадом и всем остальным.
– С шоколадом? Она кивнула.
– Немного вот здесь, – она провела языком по краю его рта. – И еще здесь, – сказала она, слизнув пятнышко на его губе. – И совсем чуть-чуть на кончике твоего носа.
Коул застонал.
– А где еще? – с надеждой спросил он.
– Ты готов поговорить о свадьбе? – поддразнила она его.
– Да, пожалуйста!
– В таком случае, я думаю, нет необходимости искать шоколад где-нибудь еще, – она начала расстегивать пуговицы на его рубашке. – Я возьму тебя таким, какой ты есть.
Коул поднял ее на руки и позволил своему взгляду окинуть ее целиком, прежде чем их глаза встретились.
– Я люблю тебя, – сказал он нежно, неся ее в свою комнату.
– Я тоже люблю тебя.
– И Кельвина?
– И Кельвина.
– И всех остальных? Дане Рори? Эшли засмеялась.
– Ну, может быть, не всех остальных.
– Нам придется поработать над твоим отношением к людям. В конце концов, именно Рори свел нас вместе.
– Это говорит в его пользу, – призналась она с неохотой.
– И он женился на замечательной женщине.
– Это правда.
– Кстати, он звонил сегодня вечером , – сказал Коул, опуская Эшли на кровать и начиная расстегивать пуговицы ее блузки. Влажные поцелуи усыпали ее обнаженную кожу.
– Чего он хотел? – спросила она, не придавая этому особого значения, и резко застонала, когда Коул поймал упругий сосок ее груди между зубов.
– У него есть кое-какие новости, – сказал он, переходя к ее другой груди и так же нежно лаская ее.
– Если только они не имеют отношения к концу света, оставь их, – промурлыкала она, проводя пальцами, запутавшимися в волосах, по груди Коула.
– Ты можешь подумать и так, когда услышишь их.
Пальцы Эшли замерли.
– О чем это ты говоришь?
– Не обращай внимания, – сказал он, переключаясь на ее джинсы. Он расстегнул их быстрее, чем она смогла перевести дыхание. Эшли схватила его руку и уставилась ему прямо в глаза.
– Не смей теперь останавливаться, Коул Донован.
– Хорошо, – сказал он, соглашаясь. Высвободив свои пальцы, он опять потянулся к ее расстегнутым джинсам.
– Я не это имела в виду.
– Я, я надоедаю тебе?
– Нет, ты не надоедаешь мне, – сказала она, судорожно вдыхая воздух, когда он дотронулся до одного очень чувствительного места. – Но ты приводишь меня в ярость.
Он вздохнул.
– Ты действительно можешь думать только об одном, да?
– Ты сам завел этот разговор о Рори.
– Я понимаю.
Эшли в приступе ярости постучала по его груди, затем поймала один из его темных волосков и слегка потянула за него.
– Говори, – пробормотала она. Коул улыбнулся и покачал головой. Она потянула сильнее, пока Коул не закричал.
– Хорошо, хорошо. Я все скажу.
– Так какие же новости?
– Помнишь ту рекламу, которую ты снимала для него?
Эшли закатила глаза.
– Как я могу забыть это? Это было самым ничтожным занятием за всю мою карьеру.
– Но не за всю твою жизнь, надеюсь? – с негодованием спросил Коул. – Именно в тот день мы встретились, и тот день мы будем помнить всегда, даже когда состаримся и будем качаться в креслах-качалках на крыльце в разгар бушующего шторма.
Эшли застонала.
– Коул, ты не можешь перейти, наконец, прямо к сути? С такой скоростью, с какой ты движешься, мы успеем поседеть, пока ты доберешься до нее.
– Кажется, этот ролик получил награду.
– Ты смеешься!
– Стал бы я смеяться над такими вещами! Я очень горд за тебя. Кроме того, этот ролик свел нас вместе. Я подумываю, не переписать ли его на видеокассету, чтобы мы смогли посмотреть его на нашей годовщине.
– Только сделай это – и мы не доживем до нее, – пригрозила она.
– Тогда, может быть, мы сможем показать его на свадебном приеме?
– Нет! Если тебе это так уж необходимо, покажи его на своей холостяцкой вечеринке, но держи его подальше от меня.
– Для этого я задумал другой фильм. Эшли уставилась на него.
– Забудь про годовщину. Мы можем даже не пожениться.
– Мы несомненно поженимся! – уверенно сказал Коул. Он повел бровью и провокационно предложил: – Ты можешь начать заниматься своими списками прямо завтра.
Ее глаза вспыхнули.
– Думаю, что займусь этим прямо сегодня ночью, – сказала она, откатываясь от него.
– Нет, ты не сделаешь этого, – запротестовал он, возвращая ее в свои объятия.
– Ну, раз ты так говоришь... – уступила она, придвигаясь поближе. – Но завтра я прямо сразу займусь этим.
– Хорошая идея.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46