Н. праздничный кисель из молока. Кушая кисель, Бахметьев К.
Н. спрашивал:
- И что это,
Елизавета Вторая, как в действительности получается: все женщины старшего
поколения в большинстве своем - сталинистки? Как так?

- Кто это все? - возмущалась Елизавета. -
Объясни? Кого ты столь произвольно зачисляешь во все?

- Кого по телевизору показывают, тех и зачисляю! -
уклонялся Бахметьев К. Н. (он безусловно причислял к сталинисткам, к
женщинам старшего поколения, Евгению Кротких и Елизавету Вторую).

Если митингов долго не происходило, Елизавета протестовала единолично: разбрасывала по
полу всяческую одежку-обувку, книжки, кастрюльки, газетки, сваливала набок
стулья, а столик переворачивала кверху ногами, садилась на пол посередине, размахивала руками,
хваталась за голову, почти что рвала на себе - но все-таки не рвала - реденькие волосенки и
что-то выкрикивала, что-то от кого-то решительно требовала, обвиняя в предательстве.

Бахметьев спрашивал:

- Что это значит, Елизавета Вторая?

- А это значит - бардак! Или - непонятно?

- Для чего?
-
Для того, что бардак происходит во всей действительности! А когда так - пускай
он и вот здесь происходит, не хочу я обманывать собственную душу! Пускай другие
обманывают! Пускай моя собственная душа уясняет, какая обстановка происходит в
стране!
- Хватит, Елизавета Вторая!
Честное слово - хватит!
-
Нет и нет - не хватит! Все честные люди должны активно протестовать как
один! А ты нашелся защитник, засранный адвокат нашелся - молчал бы уж! Это
же надо - молчать обо всей происходящей подлости! Кто тебе платит за твое
молчание? ЦРУ платит? Признавайся публично: кто? cколько?

- Чего привязалась? Собственные шарики растеряла, а
ко мне привязывается!
-
Ну конечно, после подземной Воркуты ему все ладно, все сойдет - и бескормица, и
разврат, и ночные казино, и дачные дачи министров-банкиров, и спекуляции, и
грабеж народа, - ему после того все на свете ничего!

Тут снова следовал перечень того, что Бахметьеву К.
Н. - ничего, тут и черный вторник был, и бензиновый четверг, и расстрел Белого
дома. И прорыв нефтепровода в Республике Коми. Проклятущий этот Бахметьев уже
все прошел под конвоями и при ученых собачках, вволю насиделся в карцере
- и вот теперь доволен-довольнешенек, что нынче на свободе помирает!

- А - я? - криком кричала Елизавета Вторая.
- Я под конвоем ни разу в жизни при Сталине не находилась, я жалованье при
нем каждый последний день месяца как часы получала, я снижение цен на продукты питани
тоже каждый месяц в собственном бюджете отмечала, поэтому мне нынешн
подлость окончательно поперек горла! Хоть в петлю лезь! У-у-у, падлы! И
ты с ними рядышком - демократ Бахметьев! Глаза на такого не глядели бы!

- Я не демократ. Я раком больной - разные вещи. Разные!

- Ты больной не один. Вас, таких,
до Москвы раком не переставишь! При Сталине невиновных стреляли, верно, а
почему нынче-то виновных ласкают: воруй еще и еще?! И должности им дают?
Научились откупаться, да? В те времена этакой науки в помине не было. Убийцы в
подъездах и где угодно людей убивают, ровно кроликов, а кто убивает - ни
одного не поймают, не судят! Жертвы ГУЛАГа счетом считаются, а сколько
людей нынче мафиозно постреляно, экологически погублено - учета никакого! Скоро
уже больше, чем сталинских репрессированных, будет жертв! У-у-у, падлы! Товарищ
Сталин за один только Чернобыль скольких бы пострелял, никому бы неповадно было
еще и еще взрываться, - а нынче?! Мне, Константин Николаич, в одно окошечко посветило: цена
бы на какой-то продукт снизилась! Преступников какая-никакая комиссия, комитет
какой-нибудь поймал бы? За ваучеры свои что ни что, а я вдруг бы получила
бы? Нет, не светит, и ты, Костя, единственно что правильно делаешь -
это помираешь. Притом - как человек! В собственной квартире - это
раз. Племянничек тебя по высшей категории иждивенчествует. Вот какие тебе и
нынче вышли льготы - ты, поди-ка, и не мечтал? Это - два! Я тебе завидую!
У меня перспективы нет.
-
Я не мечтал! - признавался Бахметьев К. Н. - Нет, не мечтал.

Сидя на полу, успокаиваясь, Елизавета Втора
соображала:
- А может, ты
и сболтнул чего лишнего, сам не запомнил чего, - Сталин и услал тебя в
Воркуту? Может, тебя просто так, ни за что, услали, но это не он, не товарищ
Сталин, это Берия, гад, сделал! Товарищ Сталин еще бы недельки две пожил,
он бы Лаврентию Берию самого успел бы расстрелять, но Берия, он хитрый,
он все разнюхал и Сталина ядом отравил. Вот как было на самом-то деле!

- Откуда тебе известно?

- Мне-то известно откуда, откуда тебе неизвестно? К
тому же учти: мы на митингах портреты Иосифа Виссарионовича высоко носим, а
портрет бериевский ты хотя бы однажды в наших митингующих рядах видел?

- А еще говоришь: Я женщина терпеливая.

- Лично к тебе я верно, что без конца терпеливая. К
тому же каждый терпит, как умеет.
И
тут, бывало, душевные разговоры начинались между ними, и Бахметьев К. Н.,
не торопясь, раздумчиво, Елизавете Второй объяснял:

- Слишком много жизней прожил я, Лизанька, слишком!
И на гражданке, и в плену, и в лагерях, и в коллективизацию, и в раскулачивание жил,
в индустриализацию - мальчишка, а зам. начальника цеха был, и в оттепель жил,
в разных застоях жил и даже постперестройки дождался. Но все свои жизни
в одну не составил - и вот умираю по частям. От тридцатых репрессивных лет
умираю, от фронтовых умираю, от лет немецкого плена, от Воркуты - когда
же до современности дойдет дело?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21