Ведь ты доверяешь ему свою жизнь. Поэтому очень важно найти надежного партнера. С Хейлом мы работали вместе не один год. Мы были… близки. Действительно близки. В октябре Хейл упал с семидесятого этажа…— О Боже! — Она накрыла его руку своей ладонью.— Я видел, я буквально чувствовал, как он умирает, Элис. Никто этому не поверит, но я именно чувствовал. И ничего не мог сделать, продолжая висеть на колонне.— Я верю тебе, Алан, верю.Он вдруг повернулся к ней и заключил ее в объятия. Прижав к груди, он держался за нее как за страховочный трос. В нем образовалась пустота в том месте, которое раньше заполнял Хейл. Со смертью друга кто-то словно вырвал что-то с корнями из его души, оставив кровоточащую рану.Они с Хейлом работали вместе, вместе рыбачили, охотились, развлекались. Даже женитьба Хейл а не встала между ними. Они всюду брали Николь с собой, и она была в восторге.— А что стало с Николь? — тихо спросила Элис.Только услышав ее голос, он сообразил, что говорит вслух.— Она сказала, что не хочет меня видеть, поскольку я постоянно напоминаю ей о Хейле.Сердце ее сжалось от боли. Она вдруг вспомнила, каким увидела его в первый раз, стоящим в окружении мужиков, намеревавшихся отделать его как следует лишь за то, что он имел наглость зайти в бар и заказать себе сандвич, забыв о цвете своей кожи. В этот момент Элис поняла, что он уже в ее сердце. Но как ему сказать об этом? — размышляла она, испытывая боль за них обоих. Он просто станет на дыбы как строптивый мустанг и ускачет в леса, считая себя свободным. Он опять назовется перекати-полем и заявит, что не верит в любовь.Элис не могла сказать ему об этом, только еще сильнее прижала его к себе.Он попытался высвободиться, и она тут же отпустила его. Нельзя удержать насильно дикое существо. Оно само должно пожелать, чтобы его держали.— Извини, Элис, — сказал он некоторое время спустя. — Я не собирался взваливать все это на тебя.— Для этого и нужны друзья.— У тебя своих проблем хватает. Один Джефри чего стоит, разве не так?— Да уж, — с готовностью согласилась она, чтобы сменить тему.— А что с ним в самом деле такое?— Трудно сказать. Он был маленьким, когда мы потеряли родителей, но трудным он стал лишь в последние два года. Я пыталась говорить с ним, умоляла учителей проявить терпение, но ничего не помогло. Тэт не хотел отпускать его домой.— Почему?— Он не верит, что Джефри изменится к лучшему, говорит, что сейчас он просто напуган, но не настолько, чтобы исправиться. — Откровенно, Алан, любой бы испугался, если бы его приподняли одной рукой, как ты это сделал с Джефри. Боже, я глазам своим не поверила.Он хмыкнул и напряг мышцы руки.— Эти руки передвинули не одну тонну стали, и Джефри для них лишь пылинка.Она потрогала его бицепсы через ткань рубашки.— Твердые, — одобрительно подтвердила она, — как сталь.Он расслабил мускулы, и она поспешно убрала руку, подумав, что дружеский жест может перерасти в нечто совершенно иное. Как бы она ни желала его, у нее не было уверенности, что ей следует сделать следующий шаг.— Поздно, — сказала она, напоминая себе, что ей давно пора в постель. Вовсе ни к чему сидеть здесь с ним. Как бы он чего не подумал.Ниточка ее мыслей прервалась, когда он неожиданно взял се руку. Прикосновение было теплым и дружеским. Она могла поклясться, что он не осознает, что делает, но сама-то она остро чувствовала жар его сухих мозолистых ладоней.— Посиди еще немного, — тихо попросил он.— Хорошо.— Ты так и не сказала мне, Элис, почему ты не откровенна со мной.Она замерла и попыталась высвободить руку, но он не дал. Память о Томасе всякий раз словно швыряла ее в ледяную воду.— Ну же, мышка. Я раскрыл перед тобой душу. Теперь твоя очередь.— Мы вроде так не договаривались.— Но я хотел узнать это, как только познакомился с тобой. — Продолжая держать ее ладонь одной рукой, он пальцами другой дотронулся до ее щеки. Это нежное прикосновение заставило сжаться сердце Элис. — Кто-то причинил тебе боль, — произнес он. — Кто-то ранил тебя, и теперь ты стараешься скрыться за своим полицейским мундиром, дробовиком и зеркальными очками.— Алан…— Ш-ш-ш, мышка, — мягко произнес он. — Ш-ш-ш. Я нахожусь здесь двенадцать дней и убедился в том, что Элис Олвин с ранчо «Долина» это не та Элис Олвин, которую все видят и знают. Когда ты выезжаешь отсюда, ты словно надеваешь броню. Может, я не прав?Он уедет, напомнила она себе в который уже раз. В какой-то момент ему наскучит жизнь на ранчо, и он вернется на строительство небоскребов.— Почему ты называешь меня мышкой? Он усмехнулся.— Уходишь от темы, мышка? Я называю тебя так потому, что ты напоминаешь мне нечто очень маленькое, очень мягкое и теплое. — Он помедлил и, решив, что Элис не поймет его, продолжил: — Когда я жил в приюте, там обитала маленькая, коричневая мышка, появлявшаяся по ночам в нашей спальне. Мне потребовалась масса времени и куча хлебных крошек, чтобы приучить ее взбираться на мое колено, когда я сидел на полу. Иногда она даже позволяла трогать себя. Эта маленькая коричневая мышка — самое доброе мое воспоминание о тех годах… Так кто все-таки причинил тебе боль, мышка?Теперь он не отстанет, подумала она. Может, это и справедливо. Просто уж очень унизительно вспоминать об этом, тем более рассказывать. И хотя она убеждена, что не сделала ничего плохого и что стыдйо должно быть Томасу, но его предательство слишком больно ударило по ее самолюбию. Какая женщина признается в том, что ее жених в панике сбежал в самый последний момент.Она вздохнула, и Алан сочувственно обнял ее за плечи.— Так что же случилось?— Да ну, в сущности, глупая история, — выдавила оиа дрожащим шепотом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44