– Может, и не понравится, но ему хорошо заплатят, – ответил Эдуард с деловитым равнодушием. – Кроме того, я намерен порекомендовать новому владельцу усадьбы, когда тот будет найден, воспользоваться его услугами, так что ему не придется долго лить слезы.
– А я думала, ты заинтересован в этом приобретении, – возразила Элен, вставая из-за стола, чтобы принести кофе. – Оно на редкость перспективное.
– Я не делаю неперспективных приобретений, – отрезал ее шеф, выбирая из вазы яблоко покраснее. – Тебе это известно. Но в данном случае я не думаю, что конечный результат окупит труды и затраты, вложенные в проект.
Элен быстро налила ему кофе, отметив, что руки ее слегка дрожат. Слова Эдуарда подтверждали ее прежнюю догадку: свое предложение превратить их брак в реальность он расценивал, как средство развеять ее «скуку» и удовлетворить «жажду перемен». Возможно, он решил цинично, что она и сама не прочь отдаться ему, но при первом же отказе отступил. Конечный результат – заставить ее остаться, привязать сильнее – не стоит трудов, которые он затратит на уговоры.
Но Эдуард не мог знать, как мало ей надо – всего лишь поцелуй или два, и вот она уже готова забыть обо всем на свете, отказаться от спокойствия всей будущей жизни ради любви.
Скорее всего, все это ему глубоко безразлично. Эдуард всегда хладнокровно относился к мелким неудачам, легко забывая о них, и шел вперед твердой уверенной поступью блестящего предпринимателя. Он безразлично пожал плечами и улетел в Оттаву к той женщине. Вот и сейчас он ведет себя как ни в чем не бывало, терпеливо дожидаясь, когда Элен выполнит свою угрозу оставить его и отказаться от всех финансовых соблазнов, связанных с ее положением. И если она уйдет, Эдуард благополучно переживет это. К тому же ей уже найдена замена.
– Пойду отправлю телекс Беллу, – сказала Элен, стараясь казаться равнодушной. – Мне что-то не хочется кофе.
Сохраняя непроницаемое выражение лица, она вышла в кабинет. Какой черствый, бессердечный, бесчувственный человек! Как глупо, что она позволила себе полюбить такого. Он не испытывает к ней абсолютно никаких нежных чувств, и ей следует только радоваться, что скоро она избавится от его общества, а не распускать нюни.
Взяв телефонную трубку, Элен подождала, когда за дверью раздадутся его шаги, и, когда Эдуард вошел в комнату, бросила трубку на место. По ее бледному лицу разлилась неподдельная краска стыда – она презирала себя за то, что собиралась сейчас сделать – испытать его, вызвать в нем чувство ревности. И он попался на удочку.
– Кому ты звонила?
Голос его прозвучал бесстрастно, но огонь, вспыхнувший в проницательных глазах, выдал его с головой. В вопросе заключалось не простое любопытство, и именно этого и добивалась Элен.
– Никому, – ответила она непринужденно, но несколько поспешнее и громче обыкновенного. – Кто-то ошибся номером.
– Да? Я что-то не слышал звонка.
Он действительно не мог не услышать звонок, телефоны были почти в каждой комнате. Заметив, как он настороженно сощурил глаза, Элен поняла: Эдуард догадался, что она лжет. Она быстро пожала плечами и отвернулась. Но ей пришлось поплатиться за свою хитрость: он принялся диктовать ей в бешеном темпе, и она писала под его диктовку до тех пор, пока у нее не заболели глаза, голова и кисть руки, и она вынуждена была сделать остановку.
– Новая секретарша знает, какой ты беспощадный эксплуататор? И все-таки когда она начнет работать? Я правильно отгадала, что это «она»? Какой же мужчина станет готовить, ходить по магазинам и отдавать белье в стирку?
Но ее слова повисли в воздухе. Эдуард едва взглянул на нее. Этот взгляд дал ей понять, что он не расслышал ничего из сказанного ею и продолжал диктовку.
Из того несметного количества отчетов, которые он проработал за неделю, решая, какие из огромного числа предприятий стоит сохранить, а какие следует перепродать – несомненно с выгодой для себя, причем продать он собирался большую часть своих предприятий – Элен сделала неутешительный вывод, что у новой секретарши жизнь будет намного легче!
Она засомневалась в правильности выбранной тактики. Когда она впервые объяснила, почему хочет уйти, Эдуард решительно отклонил эту идею, горячо доказывая, что независимость Маргарет не может ликвидировать их соглашение. Но теперь, похоже, он примирился с этим фактом, нашел себе новую помощницу, перехватив тем самым инициативу. И ей не было особого смысла пытаться выискивать достойный повод для расторжения договора.
В одиннадцать часов вечера Эдуард окончил работать. Одиннадцать часов назад они съели только омлет. Когда лихорадочная страсть к работе овладевала им, он забывал и о еде, и об отдыхе. Элен умирала от голода, в глазах ее плавал туман, спина ныла от напряжения. Она быстро поджарила рыбу, положила в духовку картофель и приготовила на скорую руку салат.
Эдуард явно наказывал ее – и не только за то, что она посмела выразить желание нарушить их соглашение, но и за ложь насчет телефонного звонка. Раньше, когда он трудился днями напролет, что было совершенно не под силу обычному человеку, он всегда предлагал Элен отдохнуть и только отмахивался, когда она начинала настаивать, чтобы и он сделал то же.
Он вошел на кухню, где обычно перекусывал на скорую руку. Элен поставила перед ним тарелку.
– А ты разве не присоединишься ко мне?
– Я не голодна, – устало ответила она, удивляясь, что он может выглядеть свежим как маргаритка, в то время как она чувствовала себя словно капустный лист, сорванный месяц назад.
Эдуард, прищурившись, неодобрительно взглянул на нее, и Элен решила задать наболевший вопрос, потому что в противном случае, ее бедный измученный мозг не нашел бы себе покоя всю ночь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48