Надо побыстрее допить кофе, извиниться и уйти. Дальше эту пытку выносить она не в состоянии.
Элен взяла чашку, невольно следя взглядом, как Эдуард быстро и аккуратно разделывает цыпленка, кладет на тарелку два кусочка белого мяса и придвигает к ней.
Покачав головой, она дрожащим указательным пальцем отодвинула тарелку и принялась торопливо глотать кофе. Эдуард с досадой бросил нож на стол:
– Тебе необходимо поесть, черт возьми!
Подняв на него глаза, Элен собралась было сказать, что вовсе не чувствует голода, но слова застряли в горле. Она испытывала слишком сильное смятение, чтобы найти в себе силы говорить. Губы Эдуарда были сурово сжаты, и Элен снова покачала головой, совершенно ошеломленная, сбитая с толку. Какое ему может быть дело, станет она есть или нет? Ведь он считает, что она не заслуживает даже презрения…
– Что это ты с собой сделала? – спросил Эдуард резко. – Или правильнее будет спросить, что он с тобой сделал?
Элен озадаченно нахмурилась, но мгновенно вспомнила своего вымышленного любовника и почувствовала, как ее лицо неудержимо заливает краска. Кажется, она попалась в сети собственной лжи и теперь не видела выхода. В глазах Эдуарда промелькнула грусть. Он произнес глухо:
– Этот негодяй обидел тебя. И не лги, у тебя все написано на лице. Тебе следовало остаться со мной. Мне нельзя было отпускать тебя. Ведь я любил тебя, черт пебери!
Наконец-то она услышала желанное слово!
Он круто повернулся к ней спиной и подошел к окну. Нахмурившись, Элен машинально проводила его взглядом. Должно быть, она ослышалась, не поняла. Разве она может позволить себе надеяться? Однако чтобы все же удостовериться в своей ошибке, переспросила:
– Повтори, что ты сказал?
Плечи Эдуарда напряженно поднялись, было видно, как трудно ему дается спокойствие. Он насмешливо произнес:
– Да, я любил тебя. А что? Неужели тебе это интересно?
Сердце Элен словно подпрыгнуло, она прижала ладонь к груди, чтобы успокоить его и проговорила дрогнувшим голосом, все еще не в силах поверить услышанному:
– У тебя был роман с той француженкой, так как же ты говоришь…
– С этой де Буало? Это действительно смешно, – повернувшись, прервал ее Эдуард, и его губы изогнулись в иронической улыбке. – Твоя явная ревность, когда ты показала мне фотографию в газете, подала мне первую реальную надежду. Эта женщина – открытая натура, общительная и эмоциональная сверх меры. Когда делали снимок, она как раз рассказывала мне, как сильно любит оперу. Человек на заднем плане – ее отец. Я вел переговоры с ним и его старшим партнером о продаже стекольного завода. А вечером мы все вместе отправились в оперу. И ты была бы с нами, если бы не осталась в Лос-Анджелесе. – Он снова отвернулся к окну. Голос его зазвучал совсем тихо, так что Элен с трудом разбирала слова. – Но ты отказалась ехать. Тогда ты заявила, что слишком устала, чтобы выдержать еще одну поездку. Я видел на твоем лице напряжение. И тут словно взорвалась бомба! Я понял, что люблю тебя. Наверное, какое-то чувство шевельнулось во мне сразу же, как только я увидел тебя, но я был слишком глуп и поздно догадался, что происходит. И тогда я решил резко сократить масштаб своей деятельности. Образ жизни, который мы вели, темп, который я задавал, измучил тебя. Я собирался сделать остановку и решил добиться твоей любви. Когда увидел, что ты ревнуешь к Луизе де Буало, то подумал, что имею шанс надеяться. Я не стал рассеивать твоих подозрений, даже, наоборот, немного подогревал их. Я знал, что ты умница, ты скоро должна была понять причину этой ревности, признаться, что неравнодушна ко мне – хотя бы немного. Я начал оформлять покупку нашего общего дома – «Мажестик», если ты помнишь. – Уголки его губ дрогнули. – И предложил считать наш брак настоящим, намеревался доказать, что способен тебя физически… Чего я не предвидел совершенно, так это появления другого мужчины. Когда я сократил свой визит в Оттаву, – продолжал он мрачно, – стремясь быстрее вернуться в Лос-Анджелес, так как беспокоился о тебе, то застал тебя за телефонным разговором. Ты говорила кому-то, что меня нет дома, и обещала, что вы скоро увидитесь. Пока ты не объявила мне новости, я страшно ревновал тебя, мучился подозрениями, но твердил себе, что это все мне только кажется, что это естественная реакция человека, влюбленного впервые в жизни и также впервые в жизни неуверенного в себе…
– О, Эдди, Эдди!.. – Элен, покачнувшись, вскочила со стула, ее огромные глаза были полны слез.
Так он любил ее все это время, а она и не знала, не догадывалась! Ее ложь была абсолютно напрасна и только больно ранила их обоих. Но она все еще никак не могла поверить до конца. Она шагнула вперед, думая об одном – упасть у нему на грудь, признаться в своей любви. Но Эдуард не дал ей сделать этого, сухо произнеся:
– Перестань! Обойдусь без твоей жалости. Я проиграл тому мерзавцу, но это еще не конец света. Побереги для других свои утешительные речи. Мне они не нужны.
Элен зажала себе рот рукой, чтобы подавить готовое вырваться из груди рыдание. Любимый не понял ее. Он говорит о любви к ней, но в прошедшем времени. Эдуард всегда считал, что умеет достойно проигрывать. А теперь, похоже, он возненавидел ее, подумала она беспомощно. Но он так ничего и не узнает, если она не объяснит немедленно. И она произнесла сдавленно:
– Эдди, я лгала тебе. У меня никого нет и никогда не было. Я все придумала. – Голос ее пресекся, она дрожала вся с головы до ног. Эдуард смерил ее убийственным взглядом. – Телефонные разговоры, мои неожиданные отлучки, кружевное белье – все это ложь! Я делала это, чтобы заставить тебя поверить в существование другого мужчины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48