Пьер нетерпеливо махнул рукой официанту, потом не глядя вынул несколько банкнот и бросил их на столик. Схватив Эмму за руку, он почти потащил ее к выходу. Она, подобно кукле из папье-маше, откликалась на каждое его движение. В мозгу у нее билась лихорадочная мысль: сейчас ей предстоит войти в клетку с диким животным.Рука об руку, шлепая по лужам, они пришли в отель. Возбуждение и желание охватило их до такой степени, что оба молчали, стараясь не смотреть друг на друга. Если бы в лифте с ними не было пожилой пары, он бы схватил ее в объятия и остановил лифт… Дрожа как в лихорадке, она ждала, пока он откроет дверь номера. В следующее мгновение дверь за ними захлопнулась и мир перестал для них существовать.Дрожащими руками Пьер стал стаскивать с нее мокрую одежду, потом разделся сам. Эмма была сейчас так хороша со своими влажными спутанными волосами, разгоревшимся лицом, остро и пряно пахнущая, что он едва сдерживал себя. Но красота ее обнаженного тела заставила его забыть обо всем на свете!Пьер со страстью прильнул к ее губам, и хотя щетина жгла ее нежную кожу, Эмма ничего не замечала, отдаваясь его бесстыдным ласкам. Когда он осторожно положил ее на ковер, она уже почти не осознавала, где она и что с ней делает этот забывший обо всех приличиях мужчина. Происходящее было неподвластно ее воле, она лишь громко стонала и изредка хрипло выкрикивала:Пьер.., еще.., еще… Пьер!Но его не нужно было ни о чем просить, он снова и снова с наслаждением овладевал ею, осыпая поцелуями, терзая ее и лаская…Потом они долго молча лежали, и Пьер не мог поверить, что держит ее в объятиях. Бог мой, эта девушка создана природой для любви.., и для него. Он сейчас был счастливейший мужчина в Париже. Эмма возбуждала в нем такое сильное эротическое желание, о котором он давно забыл, хотя имел женщин сколько хотел и когда хотел. В чем дело? — спрашивал он себя.Возможно, у него возникло пресыщение заученными ласками красоток и светских львиц, которые в любовной игре любили только себя и любовались только собой, а Эмма… Эмма смотрела на него такими любящими глазами, она так отдавалась, как будто он был богом. Он снова склонился над ней и молча, без единой ласки взял ее.Эмме казалось, что здесь, на ковре, лежит не она, а какая-то незнакомая ей женщина. Что с ней делает этот мужчина? Ее чувства были обострены до предела. Почти бессознательно она повторяла:— Не останавливайся, Пьер, еще.., еще…Он чуть отодвинулся от нее.— Ты даже не представляешь, как хороша сейчас, — он снова прильнул к ней, и какое-то время в комнате лишь раздавались их стоны.Наконец пылкие ласки чуть ослабли и они снова обрели дар речи.— Ты не хочешь принять ванну? — он многозначительно посмотрел на девушку.— Ванну?— Да, вместе со мной, — уточнил он, пожирая взглядом ее прелести, и не дожидаясь ответа, подхватил ее на руки и понес в роскошную ванную.О! — только и успела выдохнуть Эмма.— Надеюсь, юная леди, ты не будешь теперь ругать меня за то, что я привез тебя в Париж? засмеялся он.Пьер повел ее в фешенебельный ресторан на улице Риволи, как и обещал. Они были, пожалуй, самой заметной парой, во всяком случае, взгляды присутствующих говорили об этом. Эмма чувствовала себя почти счастливой, только иногда, вспомнив о бабушке, она мрачнела, но тут же успокаивала себя тем, что бабушка была бы рада за нее. Пьер смотрел на нее с видом собственника, и желание в его глазах находило ответный отклик во всем ее теле. Оба едва замечали изысканные яства, стоящие перед ними, думая о десерте, который их ждал в спальне…— Ты будешь навещать Лоуренса в Корнуолле? — неожиданно спросила Эмма.Улыбка медленно сползла с его лица.— Не знаю, вряд ли он пригласит меня, а напрашиваться я не собираюсь.Эмма мысленно возрадовалась. Наконец-то он хоть как-то проявил отцовское чувство, похоже, есть надежда, что их отношения наладятся. Конечно, Пьер был справедливо недоволен сыном. Сделав блестящую карьеру благодаря своим способностям, он ожидал, что и сын найдет свое место в жизни, но все оказалось наоборот: сын не хотел идти по стопам отца.— Пьер, я даже не сомневаюсь, что Лоуренс хочет с тобой помириться и только ждет от тебя знака.— А ты не преувеличиваешь, девочка?— Лоуренс, конечно, легкомыслен и циничен, но это пройдет.., это молодость и своего рода самозащита., одинокого человека. — Она старалась подбирать слова, чтобы не задеть отцовское чувство.— Позволю себе не согласиться. У него были все данные и любые возможности, чтобы быть не тем, кем он является сейчас. — Пьер сжал зубы и сглотнул, после чего с горечью продолжил:—Мне кажется, что ты способна видеть в людях только хорошее, ты слишком добра и наивна. —Он взял ее руку и погладил, не преминув подумать, что такую руку не грех украсить красивым бриллиантом.— Разве это плохо?— Ты сама сказала, что мы живем в обществе потребления. Тебе будет трудно утвердиться в нем с таким отношением к жизни. Тебя просто-напросто затопчут.— Но до сих пор меня же не растоптали, я никому не завидую и никому не перебегаю дорогу, за что же меня топтать?— И все-таки мне бы не хотелось, чтобы равнодушная и злая рука сорвала такой цветок, понимаешь, девочка? — Пьер ласково сжал ее руку. Сейчас он был искренен и счастлив. Но вдруг ему пришла в голову неожиданная мысль: а что, если она забеременеет? Сегодня он был слишком неосторожен! — Эмма, я вот что подумал… Как бы тебе это сказать, ну, словом, ты не боишься забеременеть? Ты принимаешь противозачаточные пилюли?Она покраснела.— У меня аллергия на некоторые лекарства, в том числе и на пилюли. Кроме того.., у меня не было необходимости принимать их, я же говорила, что давно одна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36