Бидди большого труда стоило подавить поднимавшуюся волну возмущения. Гневные слова так и рвались с языка: «Не смейте называть меня идиоткой. Я совсем не идиотка. А настоящая идиотка вы сами».
О, нет! Она не сможет это вынести. Она убежит. А что дальше? Ей некуда деться. Придется вернуться домой, и там прибавится еще один рот, и шиллинга в неделю не будет. А если мать хочет остаться в этом доме, им всем надо работать.
Бидди погрузила руки по локоть в ледяную воду и с трудом стала тянуть оттуда какую-то тяжелую одежду. В ней постепенно росло и крепло чувство негодования. Еще более сильное, чем то, что она испытывала к старшей прачке. Ее душу переполняла горькая обида на мать.
Глава 2
Первую неделю работы в прачечной Бидди была просто чуть жива. Шли дни, но становилось не легче, а тяжелее. Миссис Фицсиммонс все больше загружала ее. Бидди раньше доводилось копаться в земле на холоде, привыкла она к разной тяжелой работе, но теперь метаться от одного дела к другому, слушая постоянные грубые окрики, стало для нее настоящий пыткой. Часто она засыпала в слезах. От ледяной воды немели пальцы, когда она выжимала тяжелую рабочую одежду. Да еще приходилось сильно тереть одежду щеткой, от этого плечи ее болели не переставая. При одной мысли о грязных зловонных грудах у нее брезгливо морщился нос.
– Какие они все вонючие, – как-то вечером пожаловалась Бидди своей соседке по комнате, когда они собирались ложиться спать.
– Знаешь, Бидди, – начала объяснять Джин, – нет большой разницы между рабочей одеждой и той, что приносят от слуг из дома, даже господская не лучше. Хочешь верь, хочешь – нет. Я видела кое-что из их вещей, а они переодеваются каждый день.
– Да ну? – удивилась Бидди, глядя сквозь слезы на свою новую подругу.
– Да, да, – энергично закивала Джин. – Хозяйка и старая мадам меняют одежду каждый день. А хозяин и мистер Стивен могут и по три рубашки в день сменить. Потом, есть еще мистер Лоуренс, он приезжает только на каникулы. Маленьким негодникам, мистеру Полу и мисс Люси, вообще подавай по три смены одежды, особенно, если они едут в гости. И мисс Мей не лучше, но она – молодая леди, тут уж ничего не сделаешь.
Постепенно Бидди немного освоилась и получила некоторое представление об обитателях дома: хозяевах и прислуге. Она узнала, что семья состоит из восьми человек. Старая мадам занимала все западное крыло дома и почти все время проводила там.
Худощавому дворецкому Томасу Фроггетту было пятьдесят лет. Он носил дорогую красивую одежду, чулки с подвязками, и все побаивались его коварства. Первый лакей, Джеймс Симпсон, был моложе дворецкого, но выше ростом и плотнее. Второй лакей – маленький и неприметный Джон Томпсон – еще моложе. Камердинером у хозяина служил мистер Бакли. Бидди пока ни разу не видела никого из этих людей. Только мельком ей удалось взглянуть на первую и вторую горничных, Мэри Уоттс и Джун Корделл. Это были женщины немолодые, как две служанки, убиравшие в спальнях. Одна служанка, Пегги Тиль, была старше горничных, ей уже перевалило за сорок, другая – Кристи Мур, была немного моложе.
Других слуг Бидди увидела, когда они вместе с работницами прачечной приходили в столовую для прислуги, где единственный раз в день ели сидя за столом. Они попадали в столовую в половине седьмого, после того как закончит ужин остальная прислуга. Вместе с работницами прачечной за столом сидела прислуга из кухни низшего ранга. Кухарка и главная швея питались вместе со старшей прислугой. Камердинеру, экономке и гувернантке стол накрывали в гостиной гувернантки.
Бидди поражалась, что двадцать один человек прислуживали всего восьми хозяевам, даже семи, потому что один из них появлялся дома редко. Джин рассказала, что кроме домашней прислуги еще тринадцать слуг работают во дворе. Сюда относились работницы прачечной и привратник с женой. Джин не считала слуг с фермы, из кузницы и трех каменотесов. Ведь ферма и кузница находились в конце имения и выделялись в самостоятельное звено.
За то короткое время, что Бидди проработала в прачечной, она поняла, что среди всех уровней, на которые делился штат прислуги, самую низшую ступень занимала прачечная. Ей же, Бидди, даже тут отводилось самое ничтожное место. Интересно, что на каждом уровне имелся человек, считавший себя выше остальных, который не упускал случая покомандовать. Во время заключительной трапезы, как называли здесь ужин, помощница кухарки, Анна Смит, сидела во главе стола. По ее команде все начинали и заканчивали есть. Она же назначала время, когда за столом разрешалось говорить.
Все эти правила казались Бидди странными и не укладывались у нее в голове. Она говорила себе, что никогда не сможет к ним привыкнуть. Да она и не желала к ним привыкать. В последние несколько дней ее неудержимо тянуло взбунтоваться. Она живо представляла себе, как подойдет к старшей прачке и ехидно скажет: «Вот что, миссис Фицсиммонс, вы противная горластая толстуха. Вот корыто и белье. Если вам нужно, сами и стирайте!» Она сочиняла все более и более ядовитые фразы и злорадно улыбалась про себя, воображая каменеющее от удивления лицо старшей прачки.
Размышляя о прошедшей неделе, Бидди пришла к выводу, что старшая прачка обращалась с ней грубо с самого начала. После того как экономка заглянула в прачечную, миссис Фицсиммонс стала относиться к Бидди еще хуже, как будто ей специально поручили придираться.
На третий день своего пребывания в «Холмах» Бидди спросила Джин:
– Как ты думаешь, ничего, если я добегу до конюшен, чтобы повидаться с Дэйви, когда у нас будет перерыв на обед?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120