А ведь возможности для улучшения и стабилизации их отношений, бесспорно, были. По крайней мере она в этом ничуть не сомневалась. Неожиданно в памяти Кейт всплыло несколько моментов, связанных с приемом, которые просто поразили ее и глубоко запали в душу.
Первый из них возник, когда они с Роберто только-только вошли в банкетный зал. Официант поднес им шампанское, и она, взяв свой бокал, поначалу не могла сообразить, как ей поступить, чтобы не принимать алкоголь. Она уже хотела было незаметно поставить бокал на какой-нибудь столик, как неожиданно на помощь подоспел Роберто. Он взял из ее рук бокал и передал ей другой, наполненный напитком такого же цвета, как и шампанское.
– Гремучая смесь, – шутливо шепнул он ей на ухо. – Яблочный сок и простая газированная вода. Никакой угрозы для нашей семейной тайны.
В продолжение всего приема он постоянно находился около нее, следя за тем, чтобы она не испытывала никаких неудобств. Всякий раз, когда ей приходилось поворачиваться к нему, она встречала настороженный, вопросительный взгляд; казалось, он наблюдал за каждым ее движением, каждым жестом, ловил каждое ее слово, чтобы в любой момент выполнить любую ее просьбу или пожелание. Когда она начинала уставать от разговора с кем-нибудь или просто нуждалась в физической поддержке, Роберто как по мановению волшебной палочки тотчас оказывался рядом с ней и отводил ее в какое-нибудь спокойное место зала, где она могла оставаться до тех пор, пока ей не становилось лучше, после чего он снова подводил ее к гостям, с которыми новобрачная могла продолжить беседу.
Ей запомнилось также, как они танцевали с Роберто. Когда был объявлен первый вальс и все услышали слова ведущего: “Дамы и господа, прошу любить и жаловать мистера и миссис Мадругада”, он взял ее за руку и вывел на середину зала. Все время, пока они вальсировали, Роберто надежно поддерживал ее за талию и прижимал к себе с такой же нежностью, с какой целовал ее в лимузине по дороге из церкви в отель. Они танцевали, танцевали и танцевали… Музыка оркестра звучала, казалось, в унисон с ее поющим сердцем; ее ноги едва касались пола, а глаза не могли оторваться от его глубоких, темных глаз, которые все больше и больше гипнотизировали ее. Звуки, цвета, другие люди – все куда-то отодвинулось, потом перемешалось, спуталось, сплелось в один пестрый клубок, затем переместилось на задворки ее подсознания, и ей стало казаться, будто они с Роберто остались одни не только в зале, но и в целом мире, а это было именно то, чего она так хотела в эту минуту…
Да, Роберто все время вел себя как настоящий новобрачный, влюбленный в свою молодую жену.
А вечером они приехали к нему домой, где должны были провести первую супружескую ночь, и здесь Роберто поразил ее еще больше. Они добрались до его особняка на окраине Нью-Йорка, когда огромный город уже погрузился в глубокие сумерки. Поблагодарив шофера и сунув ему в карман довольно кругленькую сумму чаевых, он попрощался с ним и, обращаясь к ней, объявил:
– Мы останемся здесь на ночь, а завтра начнется наш медовый месяц.
– Но… – Кейт открыла даже рот от удивления, – не кажется ли тебе, что в нашем случае медовый месяц… э-э… не очень-то уместен?
– Запомни, Кейт: все, что уместно для любого брака, уместно и для нашего, – твердым голосом сказал он. – Я решил жениться на тебе не для того, чтобы устроить из нашей свадьбы спектакль. Клятва, которую я давал тебе перед алтарем, шла от души. Теперь ты моя жена, а я твой муж, и мы будем соблюдать все свадебные традиции, процедуры и ритуалы, в том числе медовый месяц…
Пока Кейт переваривала сказанное им, он отпер входную дверь, широко распахнул ее и, повернувшись к молодой жене, вдруг подхватил ее на руки и понес в дом.
– Роберто! – испуганно и в то же время восторженно вскрикнула она.
Обхватив руками его сильную шею и крепко прильнув к мускулистой груди, Кейт поцеловала его в щеку и закрыла глаза от неожиданного блаженства, которое она ощутила в ту минуту.
Даже сейчас, вспоминая это мгновение, она испытывала внутренний жар и трепет, и ее голова слегка кружилась от пьянящего возбуждения.
Войдя в прихожую особняка, Роберто стал осторожно опускать ее на пол. Даже слишком осторожно, слишком медленно. Она сразу поняла, что он пошел на этот трюк специально, чтобы ощутить, почувствовать всю ее сверху донизу – сначала ноги, потом бедра, ягодицы, грудь и наконец губы. От этого скользящего физического контакта Роберто пришел в явное возбуждение, свидетельство чего она явственно ощутила, прижимаясь к нему, когда уже стояла на полу.
О его разгорающемся возбуждении говорили и последовавшие затем поцелуи: он целовал ее сейчас не так нежно, как в серебристо-голубом лимузине, а грубо, властно, взасос, целовал нетерпеливо, с несдерживаемым пылом, будто боялся, что она уйдет, покинет его в любой момент. Впрочем, и ее ответные поцелуи были не менее темпераментными и страстными.
Оба думали о том, что впереди их ждала первая брачная ночь, и обоих начало постепенно, исподволь захлестывать безудержное сладострастие…
– Я хочу тебя, – сказал он тогда, – Хочу больше, чем саму жизнь. Я всегда хотел тебя и всегда буду хотеть. Я мечтал о тебе сегодня весь день…
– Он еще не закончился… Я имею в виду наш первый брачный день, – заметила она. – Но наша первая брачная ночь уже вот-вот наступит…
В ней бурлили желание и бесшабашная смелость; она ждала этой ночи с нетерпением и хотела, чтобы он знал о том, что у нее творилось в сердце. Да, она скажет ему об этом сегодня. Только надо как следует приготовиться, чтобы эта ночь стала событием и осталась в их памяти навсегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47