— Мое мнение не изменится, — проворчал он угрюмо.— Мнение о чем?— О том, что мы должны пожениться.— Это не обсуждается, Льюис.Он посмотрел на нее так, будто у нее выросли три головы.— Ты хотя бы осознаешь, что я очень богат? У тебя, как у моей жены, будет все."Отнюдь, Льюис. Единственную вещь, которую я действительно хочу, не купить за все деньги мира”. Но вслух Оливия не без иронии произнесла:— Как приятно. Теперь мы можем ехать? На протяжении всего пути до ее дома в машине стояла гробовая тишина, а воздух при этом вибрировал от ярости и раздражения, источаемых Льюисом. Оливия никогда еще не видела босса таким злым, даже в случае с пресловутой рекламной кампанией. Он сжимал руль с такой силой, что костяшки пальцев побелели.— Объясни мне, — начал он, с отвращением оглядывая старое, неказистое строение, где располагалась ее квартира, — неужели ты собираешься растить моего ребенка здесь?— Нет. Я накопила достаточно денег, чтобы приобрести маленький уютный домик. Пусть не в самом престижном районе, но где-нибудь в западном пригороде. Я вообще классический представитель среднего класса, и мое место как раз там.— О Боже! А как насчет ребенка? Ты засунешь его в ясли, как только он откроет глаза?— Это будет ребенок, Льюис, а не котенок. У детей глаза открыты с момента появления на свет. И, кроме того, у меня нет намерения отдавать ребенка в ясли. Я рассчитываю найти такую работу, которая позволит мне делать то, что я знаю и умею, находясь дома, хотя бы первое время. А поскольку ты сам недавно хвастался своим богатством, то, как отец, пекущийся о своем чаде, сможешь купить мне компьютер, столь необходимый в работе.— Отлично! Я куплю тебе компьютер. Ведь отцы именно для этого и нужны. А как насчет детской кроватки, коляски и других вещей? Я слышал, что расходы могут вылиться не в одну тысячу долларов.— Только если покупать все новое. А я большой специалист по восстановлению старой мебели. К тому же я хорошо шью и не стану тратить деньги понапрасну.— Господи, Оливия, это уже переходит всякие границы! Я не позволю, чтобы мой ребенок спал в старой, грязной коляске, в которой до него рос неизвестно кто!Оливию и забавляла, и странным образом трогала горячность Льюиса. Она улыбнулась, глядя в его сердитые глаза.— Льюис, да ты сноб!— Моя мать тоже так говорит.— На редкость проницательная женщина. — Оливия дословно повторила его слова о ее матери.— Да вы, мадам, острячка, как я погляжу…— Это мое единственное достоинство. Некрасивая, не очень молодая, несветская, небогатая, зато остроумная…— Я сверну Дине шею! Я продам этот чертов дом как можно скорее и наконец отделаюсь от нее. Она как камень на шее!— Бедная Дина.— Как же, бедная! После развода она будет очень даже богатая. Она уверена, что это достойная плата за двухлетний брак с дураком.Сердце Оливии смягчилось.— Льюис, никакой ты не дурак, — мягко сказала она. — Ты просто не должен был жениться на ней, если не любил по-настоящему.Льюис тяжело вздохнул.— Наверное, ты права. Но как распознать настоящую любовь? Существует ли она?— Существует, — с уверенностью произнесла Оливия. — Я точно знаю.— Тогда я тебе завидую.— Когда любовь безответная, это очень больно.— Ты забудешь его, Оливия, — раздраженно сказал Льюис. — Поверь мне.Оливия не стала разубеждать его, что речь идет вовсе не о Николасе, и промолчала. Льюис снова вздохнул.— Подозреваю, что ты не пригласишь меня зайти.— Не приглашу.— Ты очень волевая женщина, да? Оливия рассмеялась.— Не во всем, Льюис, не во всем. Он нагнулся и крепко поцеловал ее в губы. Голова Оливии откинулась на подголовник, и она оказалась в ловушке. Второй поцелуй был более глубоким и более чувственным. Решение удерживать Льюиса на расстоянии улетучилось, как дым. С тихим стоном она сдалась на милость победителя, раздвинув губы и приветствуя вторжение его языка.Это был самый долгий, самый страстный поцелуй в ее жизни.— Смею я надеяться, что твоя сильная воля не распространяется на эту сферу наших отношений? пробормотал он у самых ее губ.— Похоже, моя плоть и впрямь слабеет в твоем обществе.Льюис отклонил голову и пристально посмотрел ей в глаза.— Если я правильно помню, Николас, уходя, назвал тебя скучной в постели. Ну и глупец! Я не нахожу тебя скучной, тем более в постели.Оливия густо покраснела.— Ты разбудил ту сторону моей натуры, о которой я даже не подозревала.— Ммм. Я польщен. — Льюис выразительно посмотрел на ее бурно вздымающуюся грудь.— Не смей, — выдохнула она, предугадав его следующий шаг.Льюис откинулся на сиденье и послал Оливии разочарованный взгляд.— Могу я надеяться, что ты отменила табу на наши интимные отношения? Мы по-прежнему любовники? Поверь, твоя беременность ничуть не уменьшает моего желания. И если доктор считает, что это не навредит ребенку, то почему мы должны отказываться от удовольствия обладать друг другом?Оливия чуть не задохнулась от возмущения. Он просто шантажирует ее — задавать такой вопрос, когда она еще не пришла в себя от поцелуя! Надо все-таки взять себя в руки и установить рамки их дальнейших отношений, иначе она потеряет остатки самоуважения.— Пожалуй, ты прав, — бросила она как можно равнодушнее. — Я признаю, что наше обоюдное влечение слишком сильно. Но все-таки я лучше сначала проконсультируюсь с доктором, чтобы быть абсолютно уверенной, что секс не повредит малышу. И если я соглашусь на продолжение наших отношений, ты дашь мне обещание, что в офисе мы останемся по-прежнему боссом и секретаршей — никаких эмоциональных проявлений, никаких поползновений.— Господи, Оливия, ты как сделку заключаешь.— Извини, я никогда раньше не была в такой ситуации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43