Я… я чуть не свихнулась. Я жаждала нанести тебе удар, тебе и Варвику. Если я заманю Эллиота в постель, думала я, мне удастся потешить дьявола, бушевавшего внутри меня. Но Эллиот даже не притронулся ко мне, Одри. Клянусь! Не сомневайся в его любви к тебе. Он любит тебя. И очень сильно. Я думаю, что он сам не знал, насколько сильно, пока все это не случилось. Во всем виновата я одна. И в твоем разрыве с Эллиотом, и в дорожном происшествии. Ты должна поверить мне!
Одри долго и пристально смотрела в ее дикие черные глаза, полные такой боли и раскаяния, пока ей, наконец, не стало ясно: Лавиния говорит правду! И от сознания этого у Одри появилось ощущение физической боли.
— Я верю, Лавиния, верю…
— Ну, и славу богу!-воскликнула она. — Слава богу! Может быть, после этого я смогу наконец жить в мире сама с собой.
— Лавиния…-позвала дрожащим голосом Одри с отчаянно бьющимся сердцем.
— Что?
— Не оставишь ли меня сейчас? Мне нужно кое-что сделать.
— Ну конечно. Еще раз большое спасибо, Одри, за то, что выслушала меня. Надеюсь, что однажды ты сможешь простить меня…
Как только Лавиния вышла, Одри схватила телефон, стоявший на прикроватном столике, и дрожащей рукой стала набирать номер.
— Эллиот Найт слушает, — раздался его голос на третьем гудке.
У Одри перехватило дыхание. Его голос звучал так ужасно… Так безжизненно и тускло… Совсем не похож на голос Эллиота.
Сердце Одри сжалось от раскаяния. И в этом виновата я… Я и мое дурацкое недоверие. Только невинный человек мог так страдать! Только невинный человек мог настаивать на своем, после того, как его так жестоко отвергли! Как же я была слепа!
— Эллиот?..
Тишина на другом конце линий поразила ее, как кинжал в сердце. Она почувствовала муки Эллиота как нечто осязаемое, разрывающее ей душу.
— Эллиот, я прошу прощения, — воскликнула она. — Я знаю, что ты не сделал ничего плохого. Прости меня за то, что я сомневалась в тебе. Я… Пожалуйста, приходи ко мне в больницу…
Затаив дыхание, она ждала его ответа, но Эллиот молчал. Когда наконец снова раздался его голос, задыхающийся от волнения, она поняла, что он пытался восстановить самообладание.
— Я уже лечу к тебе!..-услышала она. Он доехал за двадцать минут, установив несомненно новый рекорд, ибо больница находилась совсем не близко от Ньюпорта. Одри заранее обдумала, как она его встретит-теплой улыбкой и ласковыми словами. Однако после одного взгляда на его опустошенное лицо и обведенные темными кругами глаза она разрыдалась.
Какой-то момент Эллиот колебался, потом бросился к кровати, встал на колени и обнял ее.
— Ох, Одри, — простонал он.-Дорогая моя… моя сладкая любовь…
Они долго, очень долго сжимали друг друга в объятиях. В палату заглядывали медсестры, но, улыбнувшись, оставляли их в покое.
— И очень хорошо, что Расселл уехал в Новую Гвинею, — проговорил наконец Эллиот. — Ибо если бы он этого не сделал, я стер бы в порошок этого сукиного сына! Ничего удивительного, что ты сделала столь поспешные выводы. После того, что он тебе наговорил…
— И все же я должна была дать тебе возможность объяснить мне, — прошептала Одри, —как это ты оказался полуодет после того, как слег в постель с головной болью.
Эллиот кивнул.
— Я принял несколько таблеток и заснул как сурок. Меня разбудил стук Лавинии, но я не проснулся окончательно и поэтому впустил ее. К тому же она заявила, что беспокоилась о тебе и хотела убедиться, что ты хорошо устроилась. Но я не звал ее к себе, Одри.
— Теперь-то я это знаю… Но тогда я была ошеломлена таким совпадением: единственный раз, когда я не приехала на завтрак домой, появилась она.
— Никакого совпадения. Эдуард был у Варвика во время уик-энда и упомянул о диспансеризации персонала. Она точно знала, где ты будешь. Когда она попыталась соблазнить меня, я посоветовал ей опомниться, пока Варвик не развелся с ней. Потом я выдал ей все, что думаю о том как она вела себя по отношению к тебе. К тому времени, когда приехала ты, до нее, кажется, начало доходить. Она очень расстроилась. Не после твоей аварии она сильно переменилась. Поверь мне, Лавиния искренне раскаивается.
— Я знаю. Она навестила меня. Но не только она открыла мне глаза. Ивонна тоже…
—А… Она передала тебе мое послание? О том, чтобы ты не считала меня еще одним Расселлом?
— Да. Не знаю, как я вообще могла поверить, что ты можешь поступить, как он.
— Да и я не всегда был благороден, Одри. Но я изменился.
— Мойра изменила тебя, — спокойно констатировала она.
— Почему ты так говоришь?-поразился Эллиот. — Что ты знаешь о Мойре?
— Ивонна многое рассказала мне о Мойре. И о тебе.
— Обо мне? Она мало что знает обо мне.
— Разве? Она же была близкой подругой Мойры, Эллиот. А подруги доверяют друг другу свои мысли. Женщины в отличие от мужчин не боятся что, доверившись друг другу, станут предметом насмешек.
Его серые глаза затуманились, он на минуту задумался, а потом прошептал:
— Это должно быть любопытно…
— Ты вполне мог бы довериться мне, Эллиот, — мягко говорила она. — В этом ведь и заключается настоящая любовь. Нет нужды чувствовать себя одиноким или хранить темные секреты.
Он долго и пристально смотрел на нее задумчивыми глазами. Подняв ее руку, он заговорил тихим размеренным голосом:
— В таком случае, позволь мне объяснить тебе кое-что о моем прошлом отношении к любви.
— Да?..
— Однажды у меня была девушка… Одри постаралась не выглядеть ошеломленной. Девушка? Сейчас он говорил отнюдь не о Мойре.
— Она была богата… красива… сексуальна… В то время мне было двадцать два. Я тогда первый год выступал на лыжных соревнованиях в Европе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49