Оказавшись в своей комнате, она почувствовала себя такой разбитой, что не могла даже плакать. Она разделась, забралась в постель и просто лежала, глядя в потолок и пытаясь хоть что-нибудь понять в том, что произошло. Никакого утешительного для себя ответа она не получила. * * * Заснула Молли уже почти на рассвете, и ей опять, как случалось время от времени, приснился жуткий сон, как будто она ехала на поезде и потеряла свой багаж. Она неизменно просыпалась с ужасным чувством. Но этим утром ей было тошно вдвойне.Лайэму она больше не нужна. Она, по его мнению, превратилась в помешанное на сексе чудовище, в… осложнение. Молли понимала, что он больше к ним не зайдет. А гордость не позволит ей самой искать с ним встречи. Их дружбе пришел конец.— Молли? — мягко напомнила о себе мать. Она покачала головой, не в силах ничего сказать.Рут вздохнула.— Значит, не получилось так, как ты надеялась.— Нет, — выдавила из себя Молли.— Понятно. Мне очень жаль, девочка моя. Я знаю, как много для тебя значит Лайэм.— Значил, — сказала Молли с внезапной и неожиданной решимостью. Она сидела, сгорбившись над кухонным столом, безнадежно опустив плечи. Теперь она встала и выпрямилась, плечи расправились, подбородок вздернулся кверху. — Лайэм уже в прошлом, мам. Сегодня — первый день моей новой жизни, и я не собираюсь провести его в тоске и печали. Я иду гулять.— Гулять? Куда же это?— Понятия не имею. Пока. Подумаю над этим, когда буду лежать в пенистой ванне.— В пенистой ванне? В середине дня?— А почему бы и нет? Знаешь, я все еще не попробовала пену для ванны, которую мне подарила Джоан на Рождество. Думаю, давно пора это сделать.— А… а как же бумаги?— Какие бумаги?— Бумаги на дом, которые Лайэм собирался оставить мне вчера вечером. Забыл, должно быть. Он ничего тебе о них не говорил?— Нет, ничего. Но я уверена, что он не забыл, мама. С Лайэмом такого не бывает.— Как ты думаешь, может, сходить к ним и спросить у него? Должно быть, он там. Его машина стоит на дорожке.Молли вздрогнула. Мысль о том, что Лайэм находится так близко, тут же развеяла ее решимость продолжать жить дальше как ни в чем не бывало. Как ей жить дальше, если она, завоевав на одну короткую ночь, потеряла его навсегда?— Неплохая идея, — быстро сказала она. — Он, наверно, еще спит, а миссис Делани, должно быть, уже встала.Молли повернулась и бросилась вон из комнаты, чтобы не показать матери, как ей плохо. Надо держаться. Обязательно надо держаться!Час спустя она вышла из ванной, вымытая и одетая в синие джинсы и новую тенниску зеленого цвета. Волосы были еще немного влажные, но красиво обрамляли ее лицо с отлично наложенным макияжем. Она откопала у себя серьги в виде крупных золотых колец, которые надевала только однажды. А теперь они здорово смотрелись на ней. Она подумала, не надеть ли новую золотую цепочку, которую подарил Лайэм, но решила, что ей ни к чему постоянное напоминание о нем, и оставила подарок дома, у задней стенки верхнего ящика комода. Однако капелькой «Соблазнительницы» все-таки подушилась — за ушами.При взгляде на нее никто не догадался бы, какие страсти кипят у нее внутри. Так легко было бы уступить и отказаться от борьбы, вернуться к тому жалкому мышиному существованию, какое она когда-то влачила. Но поступить так значило бы свести на нет все свои усилия. Она по меньшей мере должна быть благодарна Лайэму за те изменения, что произошли в ее облике и душе.Она никогда не пожалеет о том, что именно он лишил ее девственности. Как она может об этом жалеть? Ведь она его любит. Однако ее сердило, что Лайэм не догадывался о ее любви к нему, когда все вокруг догадывались, даже Деннис. Ему легче было считать, что она вдруг превратилась в помешанное на сексе чудовище, чем задуматься над тем, что могла быть и какая-то другая причина, побудившая ее выбрать его себе в любовники на одну ночь.— Молли? — окликнула ее мать снизу, и Молли мгновенно напряглась. Она узнала эту нотку робости в голосе матери.— Что? — резко откликнулась она.— Мм… Пришел Лайэм. Он хочет поговорить с тобой.Молли крепко зажмурила глаза. Господи, ну что еще ему надо? Между ними все кончено. Она рискнула и проиграла. Она это понимает. А ему что, непонятно?Похоже, придется еще раз все ему объяснять, потому что она ни за что больше не позволит ему играть ее чувствами, пусть даже с самыми невинными намерениями. Говорят, добрыми намерениями вымощена дорога в ад. Наверно, надо напомнить ему об этом.— Сейчас спущусь, — холодно сказала Молли. Сделав над собой усилие, она сунула босые ноги в коричневые босоножки и отправилась вниз разговаривать с Лайэмом. На лестнице ей встретилась мать, решившая, видимо, потихоньку исчезнуть.Лайэм был в кухне; он стоял спиной к кухонной раковине со скрещенными на груди руками.— Ты выглядишь ужасно, — сказала она.На самом деле это было не так. Он выглядел потрясающе, даже несмотря на темные круги под глазами и не столь элегантную, как обычно, одежду. Он тоже был в джинсах. Серого цвета. Но его белая тенниска явно требовала глажки.— А ты нет, — ответил он. — Ты выглядишь отлично.Молли оставила его замечание без комментариев.— Что ты хотел, Лайэм? — холодно спросила она.— Твоя мать говорит, ты уходишь. — Верно. — Куда?— Не твое дело.— Теперь мое. Куда ты идешь? Она пожала плечами:— Еще не знаю. Куда-нибудь.— В таком случае можешь пойти куда-нибудь со мной. — Неужели? — Да.— А с какой стати?— С такой, что я тебя приглашаю.— Этого недостаточно.— Этого было достаточно… раньше. Ты всегда охотно соглашалась на все, что я предлагал.Ее улыбка была не очень приветливой.— Времена изменились, не так ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42