– спросила Брук, трепеща всем телом.
– Подними их наверх, чтобы не мешали.
– Не мешали кому?
– Мне.
Брук поняла, что необходимо взять себя в руки. Нельзя снова позволять себе раскисать. Но ей не хотелось, чтобы Лео все контролировал единовластно, в том числе и ее поведение.
– Хорошо, я все сделаю, как ты просишь, – ответила она с непонятно откуда появившейся холодностью в голосе. – Но только потому, что я сама этого хочу. Мысль, что я буду абсолютно обнаженной под этим платьем, чрезвычайно волнует меня.
– Ммм. Я, кажется, опять разбудил в тебе тигрицу, mi micetla, – рассмеялся он. – Теперь я стану ждать приближения ночи с еще большим нетерпением. Увидимся в восемь, – закончил Лео и положил трубку.
Напустила на себя храбрости, да только никого этим не обманула, с горечью подумала Брук, взглянув на крошечное платьице, разложенное на кровати. И какая сила заставила меня согласиться не надевать трусики под этот лоскуток бархата? В нем и без бюстгальтера-то нельзя на улицу выйти.
Платье было сшито из нового вида ткани, которая облегала тело, словно вторая кожа. Скромность кроя – а у него был весьма благопристойный вырез, рукава до запястья и длина до колена – будет компенсирована отсутствием нижнего белья, рассудила она. С тем же успехом я могла бы пойти совсем голой.
Надо поспешить. Лео прибудет через полчаса.
Слава богу, она успела нанести косметику и причесаться. Оставалось только влезть в платье. Именно влезть – по-другому и не скажешь. Брук лишь однажды надевала его – на торжественный ужин в Милане. И тогда под ним было нижнее белье. Впрочем, это не мешало похотливым глазенкам Лоренцо сверлить ее весь вечер.
С тех пор миниатюрный наряд томился в шкафу.
Присев со вздохом на край кровати, она решила начать с чулок, ради которых ей пришлось днем бежать в магазин. Надеть их и натянуть доверху оказалось далеко не простым делом – так много в них было лайкры. Наконец Брук закрепила на бедре липкие кружевные манжеты. Скинув халат, она встала и подошла к большому зеркалу, которое стояло в углу спальни.
– Святые небеса! – вырвалось у нее.
Лео не прогадал. Было что-то невероятно сексуальное в том, что на ней из одежды красовались только чулки. Даже ее саму это взволновало до крайности. А на высоких каблуках я стану еще более соблазнительной, сделала она вывод, нервно выдохнув.
Она никак не могла отвести взгляд от своего отражения, представляя лицо мужа, когда он увидит ее такой. Брук провела дрожащей рукой по своей груди, по животу, по бедру. Ее фигура была по-прежнему безукоризненна: плоский живот, прямая спина, стройные ноги.
– Брук! – позвала Филлис из-за двери. – Уже без десяти минут восемь. Ты готова?
– Почти! Осталось совсем чуть-чуть, – ответила Брук, поспешно прикрывая халатиком наготу.
– В таком случае пошевеливайся. Нельзя заставлять Лео ждать.
К счастью, мать не вошла в комнату. Брук отбросила халат и взяла платье, опустила его вниз, переступила через край и аккуратно натянула на бедра, затем просунула руки в длинные узкие рукава. Оставалось лишь застегнуть молнию. Извернувшись так, как может только женщина, она схватилась за собачку и подняла ее кверху до самой шеи. Выпрямившись, оправила платье и наконец решилась посмотреть на себя в зеркало.
Боже всемогущий! – чуть не воскликнула она, заметив, как выделяются соски через ткань, – явное свидетельство ее возбуждения и отсутствия бюстгальтера.
Что же касается остального… Да, никто не узнает, что на ней нет и трусиков, но она-то сама не сможет забыть об этом ни на минуту. Брук пошла к шкафу, чтобы достать золотистые босоножки, и почувствовала, как скользит по ее голым бедрам шелковая подкладка платья. Стоило ей присесть на край стула, чтобы застегнуть ремешки, как подол прилип к ногам, словно намазанный клеем.
Да Лео просто порочный и опытный искуситель! – думала Брук. Он прекрасно знал, какие ощущения она будет испытывать в подобном наряде.
Закончив с обувью, Брук снова подошла к зеркалу и окинула взглядом свое отражение: красное платье и открытые босоножки делали ее невероятно сексуальной. В се голубых глазах полыхал огонь желания. Даже прическа казалась волнующей: волосы убраны наверх, но не закреплены плотно, а уложены в небрежный узел, так что отдельные локоны, словно выбившись из него, мягко обрамляли лицо.
Немного робея, она оставалась в спальне сколько возможно и вышла в последнюю минуту. Слава богу, дети уже давно спали, а ее мать смотрела телевизор.
Когда Брук вошла в гостиную, Филлис присвистнула от изумления.
– Ты выглядишь просто потрясающе! И та-а-ак сексуально! Напомни мне, чтобы я купила что-нибудь красное, когда пойдем по магазинам. Ты не забыла, что обещала помочь мне обновить гардероб на этой неделе?
– Ой, как раз забыла. Что же ты не напомнила мне, когда я звонила в понедельник?
– Ну, у нас были более интересные темы для обсуждения, не так ли? Я имею в виду хорошие новости об отношениях – а вернее, их отсутствии – между Лео и этой ужасной Франческой. Знаешь, я почувствовала такое облегчение, словно камень с души упал. Когда ты уехала от меня в воскресенье, я себе места не могла найти от беспокойства. Но Лео вернул мне веру в мужчин. И оно к лучшему, потому что у меня нет больше сил противиться обаянию Мэтью. Когда он снова пригласит меня куда-нибудь, я скажу «да». Давай завтра возьмем детей и пройдемся по магазинам. Я увижусь с Мэтью в пятницу, и если смогу выглядеть хоть наполовину так же хорошо, как ты сейчас, то просто уверена, что он упадет от изумления прямо в коридоре суда и потеряет дар речи.
– Мама, хотя бы подожди до того момента, когда вы останетесь одни, – улыбнулась Брук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42