– Когда ты сердишься, ты становишься еще красивее, – сказал он таким тоном, будто он действительно говорил о куске дерева. – Я сейчас схожу и найду тебе инструктора по подводному плаванию назавтра. Но к обеду тебе нужно вернуться.
– Мне не нужен инструктор. Я и сама прекрасно плаваю!
– Одна ты не будешь нырять, – сказал, как отрезал, Джералд и удалился.
Ну вот, еше один приказ. Выходя из ванной, Айрис скорчила недовольное лицо. Затем она оделась в светло-оранжевый брючной костюм и поработала над лицом, чтобы скрыть последствия стихийного бедствия. Итак, Джералд начинает доверять ей. Это, казалось, должно было заставить ее радоваться. Но вместо этого ее страх только окреп. Каждый раз, когда она выставляет свои работы, она позволяет зрителям заглянуть в свою душу и не боится быть осмеянной и оплеванной. Так почему же она так страшится этого человека?
Если бы она знала ответ на этот вопрос, ее бы не пугал один только вид этой роскошной кровати.
Айрис спала на диване. Вернее, не спала на диване. Всю ночь она ворочалась и ерзала на этом узеньком ложе, которое, по ее убеждению, было спроектировано садистом. И это после того, как весь вечер она старательно играла роль хозяйки бала, улыбаясь так усердно, что в конце концов у нее разболелись челюсти. Наконец она решила, что пора вставать. Было семь часов, и Айрис спустилась в ресторан, чтобы позавтракать перед погружением с аквалангом. Через пять минут к ней присоединился Джералд.
– Я тоже решил поплавать.
Айрис так хотелось побыть одной хоть несколько часов! С каждым днем ее нервная система сдавала все больше. Ее чувства отразились на лице, и Джералд сухо проговорил:
– Мне начинает казаться, что, когда ты говоришь, что ненавидишь меня, ты несколько приуменьшаешь силу своих чувств.
– Меня всегда учили быть вежливой.
– Тогда улыбайся, дорогая. Улыбайся, улыбайся, к нам направляется официантка.
Его голос был хрипл и приглушен. Поднеся ее руку к губам, он слегка прикоснулся к ней.
Тело Айрис словно прошило током, и она в ужасе отшатнулась от Джералда. Подошедшая официантка невозмутимо спросила:
– Вы что-нибудь уже выбрали, мадам? Айрис сказала наугад:
– Фруктовый салат, тост и кофе.
Эти блюда наверняка были в меню каждого ресторана.
Джералд заказал себе завтрак и, когда официантка отошла, сказат хрипловатым шепотом:
– Любая женщина была для меня открытой книгой, но только не ты. То ты говоришь, что видеть меня не можешь, то смотришь так, будто готова съесть меня на завтрак.
Самое смешное было то, что именно этого ей и хотелось сейчас. Какую-то долю секунды она подумывала, а не вернуться ли им в комнату и не завалиться ли в эту роскошную кровать. Но что если Джералд тоже скажет ей, что она бесчувственна как бревно, что она холодна как рыба, что ее красота не радует ни ее саму, ни кого-то другого?
Второй раз она этого просто не переживет, это слишком унизительно.
Она призналась себе, что боится ложиться в постель с Джералдом. Ей было легче встретиться с самыми строгими художественными критиками, чем с мужчиной.
– Айрис, что случилось? У тебя такой несчастный вид…
Сочувствие и забота в его голосе тронули ее.
– Ничего страшного. До завтра заживет, – пробормотала она.
– Давай на время забудем о Стефане, о нашем договоре, об этой проклятой кровати… Просто пойдем поплаваем. Солнце, океан, прилив, чудесная природа, и больше ничего. Может быть, нам повезет и мы увидим дельфина. Идет?
Она опять чуть не расплакалась. Что же это с ней такое? &
– Ты уже плавала с аквалангом? – спросил Джералд.
Айрис добавила сливки в кофе и без особого аппетита посмотрела на свое блюдо, на котором были затейливо разложены фрукты.
– Да, конечно. Стефан учил меня этому когда-то.
Она задумалась и неуверенно произнесла:
– Ты никогда не рассказывал мне о своей семье.
– Здесь и рассказывать нечего. Мои родители умерли.
– У тебя есть брат или сестра? После небольшой паузы он сказал:
– Нет.
Каким-то внутренним чутьем Айрис поняла, что Джералд что-то скрывает. Она поддела спелую клубнику вилкой.
– Я тоже единственный ребенок в семье. Каждое рождество, начиная с пяти лет, я писала страстное письмо Санта Клаусу с просьбой прислать мне маленькую сестричку. А потом кто-то из друзей рассказал мне, что Санта Клауса не существует. Айрис печально улыбнулась.
– А тебе когда-нибудь хотелось братика или сестричку?
– У меня была сестра. Она умерла. Повисла тяжелая тишина.
– Прости, Джералд.
– Ничего, это было давно. Давай не будем больше об этом.
Ей показалось, что какая-то невидимая ширма отгородила их друг от друга. Было ясно, что он не собирается рассказывать ей о своей сестре. Что бы с ней-ни случилось, как бы давно она ни умерла, эта боль все еще была свежа в его сердце.
Айрис хотелось пожалеть его, приголубить, но она вспомнила, что всего через несколько дней она собирается навсегда вычеркнуть его из своей жизни. Нет, я ни за что не прикоснусь к нему больше, подумала она про себя.
Но разве она сможет забыть мужчину, который доводил ее до такого гнева, как никто другой в ее жизни, и в то же время завораживал ее, чей характер озадачивал и очаровывал ее. Может, она больше никогда его не увидит… Как она будет жить тогда…
Она ела малину, не чувствуя ее вкуса. Когда в последний раз она ощущала, что жизнь полна таких разнообразных эмоций? В компании Джералда она была то счастливой, то разочарованной, то разъяренной. После разрыва с Клемом она похоронила себя в мастерской, ей было наплевать на свой внешний вид и на представителей противоположного пола. Ее карьера процветала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47