— Тогда вы просто обязаны сказать мне, в чем дело.
— Я ничего не обязана, — заупрямилась она. — И вообще не скажу, и все тут.
— Сейчас еще только половина одиннадцатого. Я могу и подождать. Могу даже заказать еще бутылку вина. — Гарольд обезоруживающе улыбнулся. — Мне доставит удовольствие вынести вас отсюда на руках.
С него станется, подумала Крис. И, пожалуй, лучше сказать, иначе ничего не сдвинется с места,
С ощущением, что ступает на очень шаткий мостик над страшно глубокой пропастью, Крис произнесла:
— Ну, так и быть, скажу.
Кто знает, решила она про себя, вдруг он согласится?
Крис протянула бокал, чтобы Гарольд наполнил его. Свеча на столике мягко освещала ее лицо.
— Я хочу ребенка, — услышала она собственный голос, доносившийся словно издалека. — Хочу, чтобы вы стали его отцом. Но я не хочу выходить за вас замуж, жить с вами и вообще не хочу вас больше видеть после того, как забеременею.
На мгновение воцарилось молчание, такое тяжелое, что Крис отчаянно пожалела о том, что не смогла сдержать язык за зубами. Потом Гарольд произнес единственное слово — как отрубил:
— Нет!
В его голосе прозвучало неприкрытое страдание, и Крис увидела, как вино плеснуло через край бокала.
Пятно на скатерти было похоже на кровь. Суеверно вздрогнув, она подняла глаза. На лицо Гарольда легли страдальческие складки, в глазах застыло выражение человека, прошедшего через ад. У Крис возникло такое чувство, словно она грубой рукой сорвала повязку с еще незажившей раны. Но ведь она понятия ни о чем не имела, по его виду ничего не скажешь!
Потрясенная, она прошептала:
— Ради Бога, простите, Гарольд.
Он на мгновение закрыл глаза, понимая, что выдал самое сокровенное. Усилием воли он взял себя в руки. Промокнув салфеткой пятно на скатерти, Гарольд произнес нарочито ровным голосом:
— Вы застали меня врасплох, только и всего.
— Только и всего? Не правда! Вы, конечно, не обязаны докладывать мне, в чем дело, но хотя бы не притворяйтесь. Я же не слепая и не глухая.
Смерив ее тяжелым взглядом, Гарольд процедил:
— Не лезьте не в свое дело.
— Готова поспорить, — огрызнулась Крис, — что вас не так уж часто удается застать врасплох, Гарольд Фарбер. Особенно женщинам.
Страдание на лице Гарольда сменилось гневом:
— Но вы очень ловко расставляете сети — по крайней мере, я в них попался.
— И грубить тоже незачем.
— А что мне еще остается делать?
— Я же сказала, это была дурацкая идея!
— Дурацкая — не то слово. Напрасно рассчитываете: мой ответ — действительно «нет».
Это Крис поняла по выражению его лица, когда Гарольд только заговорил. На щеках ее вспыхнули красные пятна, но она сдержалась.
— Что ж, нет так нет. И давайте забудем об этом. Не хотите заказать шоколадный крем? Тогда бы я тоже попробовала.
Но Гарольд слишком разозлился, чтобы сразу успокоиться.
— Ничего себе! Сначала вы взрываете бомбу, а потом мирно обсуждаете со мной десерт?
— Вы мне уже ответили, так что больше обсуждать нечего!
— Это вы так считаете.
Крис разбередила старую рану, но Гарольда уже обуревали другие эмоции, которые ему, мягко говоря, не нравились.
— Если вы не хотите потом иметь со мной дело, какая разница — женат я или холост?
Крис задела его самолюбие. Она готова была хладнокровно выбросить его из жизни, словно его и не было. Гарольд почувствовал, что уязвлен и даже очень.
Слегка удивленная его вопросом — ведь ответ был совершенно очевиден, Крис пожала плечами:
— Но ведь это аморально. Я имею в виду — изменять жене с другой женщиной.
— А родить ребенка без отца — не аморально?
Тут Крис тоже начала злиться:
— По-моему, я ясно дала понять — я не хочу больше говорить об этом.
— Нет уж, мы будем об этом говорить, хотите вы того или нет. — Гарольд стукнул ладонью по столу. — Скольких мужчин вы об этом уже просили?
— Ни одного!
Как ни странно, он ей сразу поверил.
— Тогда почему я? Почему вы не попросили своего партнера по теннису? Вы ведь должны его знать гораздо лучше, чем меня.
— Боб? — Крис нахмурилась. — Откуда вы знаете про Боба?
— У меня гостевой пропуск в тот же клуб, куда ходите вы.
Крис это совсем не понравилось. Она призвала на помощь улыбку и посмотрела на него сквозь ресницы.
— Ну, мне не очень удобно просить об этом Боба. Вдруг его девушка станет возражать., .
— О! — только и смог выговорить он.
За последние пять минут Крис ошарашила его дважды. Может, эта женщина — как раз то, что ему нужно? И ведь она права — уже давным-давно он не позволял женщинам выбить себя из колеи.
— Так все-таки почему я? У вас наверняка полно знакомых мужчин.
— Они все живут в Портленде. И я не хочу потом постоянно на них натыкаться. А вы из Нью-Йорка — хотя я бы лично предпочла, чтобы вы жили в Лондоне. Или где-нибудь в Монголии.
Стараясь не встречаться взглядом с Гарольдом, Крис принялась перечислять по пальцам:
— Вы красивый, здоровый, умный — иными словами, у вас хорошие гены. Вы не живете здесь, и, что для меня особенно важно, у вас есть принципы, и вы их придерживаетесь. И, кроме того, как я выяснила на танцплощадке, вы ко мне неравнодушны.
Крис перечисляла его достоинства, а у Фарбера возникало такое ощущение, словно его оскорбили:
— Я ведь не призовой жеребец, черт возьми! Крис вздернула подбородок.
— Этот разговор — пустая трата времени. Вы забыли, что уже отказались? — Она подала знак официанту, и когда тот подошел, заказала лимонный пирог и кофе.
— Шоколадный крем и кофе, — добавил Гарольд.
Когда официант отошел, он заговорил более спокойным тоном:
— Меня разбирает любопытство. Вы еще молоды — откуда такая страсть к продолжению рода?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46