— Я совершил в жизни много ошибок.— Потому что следовали опасным наклонностям?— Частично.Он начал говорить о себе. Почему он считал, что с ней тяжело говорить? Это оказалось совсем легко. Кристофер поведал Даллас о пустоте своего детства. Он никогда раньше ни перед кем не раскрывал своей души. А сейчас делился с ней своими бедами. Хоть он и сказал, что родился в богатой семье владельцев ранчо, говорил он о том, что было в его реальной жизни, — и это было эмоционально правдиво. Он рассказывал о своих поглощенных собой родителях, об их пренебрежении им. Он был их игрушкой, но не их ребенком. Его воспитали слуги, а потом родители отправили его в военную школу. Он объяснял ей, почему делал глупости, если бывал взбешен или обижен.Она слушала его серьезно и сочувственно. Но он знал наверняка: все ее сочувствие вмиг рассеется, едва лишь откроется, кто он в действительности.Когда она стала менее осторожной, он спросил о ее жизни. Она рассказала ему об университете, об умерших сестре и зяте. О том, как занялась морским рестораном и стала поднимать детей, отказавшись от интеллектуальной жизни; о том, как она тайно тоскует о ней.— Уверен: можно было найти другое решение, — мягко сказал он, с изумлением сознавая, что они говорят как друзья — не как враги.— Нет. Мой брат хотел отправить детей в интернат.Его глаза сузились: должно быть, забрать у нее Стефи будет очень трудно.Даллас продолжала:— Я не могла этого допустить. Может быть, мы с вами не так уж различны во взглядах. Я тоже совершаю безумства, когда сознаю свою правоту. Чувства редко меня обманывают. Мне приходится так поступать. — Она помедлила. — Моя сестра однажды помогла мне. — Глаза Даллас наполнились настоящей болью. — То, что я делаю со своей собственной жизнью, не кажется мне таким уж важным. Но все это не легко…— Это огромная работа для каждого.— Стоит мне подумать, что все в порядке, как случается что-нибудь ужасное. Как со Стефи сегодня ночью. — Даллас отвернулась от него, расстроенная.— Но я же здесь, — мягко проговорил он. На чьей он стороне?— Обычно Стефи не ходит во сне. Но каждый раз, когда приезжает Гордон, дети шалеют. Однажды Патрик уплыл в шлюпке и переночевал на противоположном берегу. В другой раз Дженни и Ренни сбежали на мотоциклах в компании самых отпетых детей в своей школе. А вот теперь Стефи.Кристофер сидел ступенькой выше Даллас, что позволяло ему пожирать глазами ее длинные ноги и красивые бедра. У него чесались руки коснуться ее. Нахмурившись, он стиснул руками перила.— Похоже, вам нужен новый друг.— Гордон говорит, что женщине с четырьмя детьми нельзя быть разборчивой.Сердце Кристофера снова застучало. Он постарался успокоиться.— Женщине с четырьмя детьми это особенно нужно.Руки Даллас в карманах шорт задвигались. Она собралась уходить:— Очень рада была поболтать с вами, мистер…?— Сто… — он оборвал себя на полуслове. — Чане, — попытался он небрежно улыбнуться.— Мистер Чане, — ее голос был бархатно ласков, выговаривая “его” имя.— Чане Маккол, — закончил Кристофер. Она неторопливо поднялась:— Спокойной ночи. Чане Маккол! Он тоже поднялся:— Нет. Еще нет.Она помедлила в замешательстве.Ему было трудно растягивать слова с беспечным видом, когда он задал ей вопрос, который вертелся у него в мозгу во время всего их разговора:— А почему Стефи говорит, что ее родной папа.., приехал, чтобы забрать ее?Даллас заморгала и тоже попыталась выглядеть равнодушной. Она уперла руки в боки:— Мне жаль, что вы слышали ее слова. Стефи — очень эмоциональный ребенок. Мы не знаем, от кого она это унаследовала.Кристофер знал.Даллас колебалась:— Ну ладно, скажу. Хуже не будет. — Она прикусила губу:— Стефи недавно обнаружила, что ее удочерили. Это очень травмировало каждого из нас.— Вам следовало давно рассказать ей.— Моя сестра никогда не говорила об этом. Думаю, она боялась, что Стефи будет считать себя не такой, как все, так как другие дети были родные. После смерти Кэрри я подумала, что лучше отложить разговор со Стефи, пока она не успокоится. Боюсь, она узнала о своем удочерении наихудшим образом.— Каким же?— Я ругалась с…Он внимательно смотрел на Даллас.— ..ее биологическим отцом. Вы не можете себе представить, как это было ужасно. Рот Кристофера был твердо сомкнут.— Постарайтесь объяснить.— Я не знала, что Стефи нас слышит. Она слышала достаточно, так что мне пришлось открыть ей правду. — Даллас помедлила. — Не буду обременять вас своими проблемами.— Они несколько напоминают мои собственные.— Вы очень добры.Ни один мускул на его мужественном лице не дрогнул.— Доброта тут ни при чем.— Стефи всегда была эмоционально неустойчива. Ее потрясло, что она отличается от братьев и сестер. Хуже всего, что теперь она знает: настоящий отец жив и хочет ее забрать.— А что тут плохого? — Его голос прозвучал неожиданно хрипло.— Он страшный человек.— Вы хорошо его знаете? — Его рот сардонически скривился.— Я читала о нем. И допустила ошибку, рассказав о нем Стефи. Она перепугалась не на шутку.Голос Кристофера был напряженным:— Вы намеренно стремились к тому, чтобы она его боялась?— Нет, конечно, нет. Но мы так много перенесли за последний год — больше, чем могли выдержать. А тут еще и это. Ей всего шесть — неудивительно, что она не в силах справиться с таким известием. Я тоже не могу. Извините — мне не следовало вам всего этого говорить. Но иногда.., так хочется выговориться…— Понимаю…— Я хочу ее уберечь. Но это не ваша проблема, а моя. У вас, вероятно, даже нет детей? Ведь так?Он рассвирепел от ее вопроса.— Верно, — пробормотал он, засовывая руки в карманы джинсов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49