Они добежали с Джимом до ее машины и вскоре уже мчались по шоссе в сторону Манхэттена.
– Не просветишь меня – куда мы направляемся? – спросил Джим, с трудом оторвав губы от ее шеи.
– По-моему, мы заслужили немножко времени наедине… только вдвоем, – отозвалась она. – Ты меня понимаешь?
Их губы встретились. Они целовались всю дорогу, до тех пор пока лимузин не подкатил к главному входу в ее дом. И оторвались друг от друга лишь для того, чтобы проскочить вестибюль и добраться на лифте на самый верхний этаж, где располагалась ее шикарная, сверкающая мрамором квартира с террасой по всему периметру здания и видом на парк.
А там, уже обнаженные, в объятиях друг друга, они опустились прямо на темно-красный персидский ковер, устилавший паркет в ее гостиной.
– Ты меня обманывала, сказав, что в Нью-Йорке нет звезд, – хрипло шепнул Джим.
– Что? – недоуменно выдохнула она.
Он смахнул с ее влажного лба спутанные рыжие пряди.
– Самые прекрасные звезды на свете сияют сейчас в твоих глазах.
– Скажи еще раз, – прошептала она.
Он понял ее сразу.
– Я люблю тебя, – тихонько отозвался он.
– Еще.
– Я люблю тебя.
– Ну вот. – Она улыбнулась. – Не так уж и трудно.
– Интуиция подсказывает мне, что эти три коротеньких слова будут даваться мне все легче и легче, ведь я намерен практиковаться в них ежедневно.
– И в этом тоже, – промурлыкала она, пылко прижимаясь к нему.
Он накрыл ее тело своим, и любовь, связавшая их, превратилась в кольцо золотого пламени – неразрывное, бесконечное, вечное.
Фэнси со всей страстью отдалась тому единственному человеку, которого любила почти всю свою жизнь.
ЭПИЛОГ
Фэнси склонилась над столом красного дерева, заваленным набросками и эскизами ее моделей. Из кухни доносился звонкий смех и дразнящий аромат пиццы.
Ее карандаш без устали летал над последним листом бумаги. Быстро начертив огромный бант на поясе изумительного открытого платья, она устало и облегченно вздохнула.
И отбросила карандаш. Все. Работа закончена. Во всяком случае, пока.
Она медленно поднялась из-за стола. В джинсах и простой черной футболке, с небрежно забранными в конский хвост волосами, она казалась себе такой далекой от причудливого мира роскошных нарядов. Того мира, который раньше считала своим. Через неделю ей придется на пару дней слетать в Нью-Йорк.
Она не скучала по тому миру. Она была слишком счастлива любовью единственного, неповторимого, настоящего мужчины из ее детских фантазий.
Ей даже удалось научить его готовить. И он неплохо справлялся, если, конечно, речь шла о том, чтобы подогреть в микроволновке замороженный полуфабрикат ужина.
Зазвонил телефон, и Джим крикнул ей из кухни:
– Фэнси, ты не снимешь трубку? Наверняка это снова Клод.
Она кинулась на кухню.
– Фэнси-и-и? – как обычно, протяжно и жалобно начал Клод.
Близнецы, замирая от восторга, склонились с бутылочкой молока над кроваткой своей крошечной сестренки. Мэдди как зачарованная следила за старшими братьями, улыбалась и агукала им, вместо того чтобы заниматься соской.
– Она меня больше любит, – с самодовольным видом заявил Омар.
– Чего же она тогда смотрит на меня, дурень?
– Потому что ты неправильно держишь бутылку! Смотри, смотри, выпустила соску!
– Да она ее все время языком выталкивает!
Фэнси заставила себя вернуться к разговору с Клодом.
– Я закончила эскизы и завтра же пошлю их тебе факсом.
– Ты уже даже слова произносишь с техасским акцентом, – проворчал Клод.
– Конечно, здесь же мой дом.
– Надеюсь, этот твой ковбой хоть способен тебя оценить. Я тут без тебя разрываюсь. Просто не понимаю, как ты выдерживаешь эту ссылку, это одиночество.
Фэнси взглянула на троих детей, потом на Джима.
– А я не чувствую одиночества, – улыбнулась она в трубку. – Только не теперь.
– Ужин подан, солнышко, – низко протянул Джим, с гордостью вынимая из микроволновой печи горячую пиццу.
– Я закончила коллекцию, – повесив трубку, шепнула она. – Так что больше не придется жечь по ночам электричество.
– Значит, теперь твой черед вставать к ребенку, – поддразнил ее Джим и опустил блюдо с пиццей в центр стола.
– И все? – жарко выдохнула она ему в ухо.
В уголках его твердых губ заиграла улыбка. Золотисто-дымчатые глаза потемнели, и он с ленивой грацией притянул ее к себе.
– Отвернись! Сейчас снова будут целоваться, – шикнул на брата Оскар.
Фэнси нежно прикоснулась поцелуем к губам мужа. Веки защипало от подступивших слез. У нее есть ее любимый, единственный мужчина. У нее есть семья. Жизнь не давала ей ни минуты покоя. Пожалуй, она была теперь загружена даже больше, чем в Нью-Йорке. Фэнси по-прежнему работала с Клодом, и ей часто не хватало двадцати четырех часов, чтобы справиться и с работой, и с малышкой, и с двумя озорными мальчуганами.
Знакомые соглашались, что она нашла подход к близнецам. Пусть по-своему, не так, как Грейси, но нашла. Фэнси не заворачивала им обеды в школу, как это делала бы Грейси, но зато она умела заинтересовать их и направить энергию подростков в созидательное русло. Без этого дара Фэнси не смогла бы управлять международным бизнесом моды. Она следила, чтобы близнецы заботились о сестричке и о домашних животных. И соседи больше не боялись налетов ребят на город. Да мальчишкам и некогда было хулиганить, ведь они целыми днями помогали Фэнси с хозяйством: то катали малышку, то выносили сушить полные корзины пеленок, то бегали по магазинам, наполняя продуктами тележки.
Фэнси была счастлива, как никогда в жизни.
Она так и не оторвалась бы от Джима, но Горлан, учуяв пиццу, принялся лаять во все горло и скрестись в дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31