Боже, и откуда у него это неистребимое чувство собственника? Смех и грех!
– Я вся на взводе, – неожиданно подала голос Джи Ди. – Больше того: у меня все поджилки трясутся.
Бен усмехнулся.
– У меня тоже иногда душа в пятки уходит, это уж поверь мне. Но где-то в глубине души во мне живет и не умирает вера, что все будет прекрасно. Я обязан верить в то, что делаю, потому что отвечаю за судьбу и благополучие тех, кто со мной связан, за тебя, например. Ведь ты поставила на мою карту, хотя уже сегодня вечером могла бы за кругленькую сумму продать сценарий Карлу Мартину из «Экскалибер пикчерз».
– Мы уже все обсудили, Бен, – сказала она с беспокойством. – «Дорога чести» – твоя. Наша…
– Спасибо, – сказал он тихо. Черт, у нее невероятные глаза. И эти губы. О чем это они говорили? Да, они – Бен Уайтейкер и Джи Ди Мэтьюз. – Сочинители грез… – сказал он, не заметив, что говорит вслух.
– Сочинители грез? – переспросила Джи Ди. – Не в бровь, а в глаз. Боже, как странно! Именно про это я думала всю прошлую ночь. Я вдруг поняла, что мы оба – сочинители грез…
– Или два величайших идиота века, – сказал он со смехом. – А впрочем, нет – мы должны на все смотреть оптимистически, ведь мы – на пути к вершине.
– Да, сэр, то есть, мистер Уайтейкер, как скажете, так оно и есть, – сказала она, улыбаясь. – Как бы то ни было, какое-то время я буду регулярно питаться, жить в доме, где не течет крыша. Ради одного этого стоило ввязаться в такое дело.
– Только не дом, а квартира. Полагаю, тебе надо поселиться в квартире с самой лучшей системой безопасности из всех, которые есть на свете. Это не Портленд, Джи Ди, и тебе потребуется время, чтобы привыкнуть к этой мысли.
– Здравствуй, Греховный Город, – драматически продекламировала она.
Бен рассмеялся; самолет тряхнуло – они ехали уже по взлетно-посадочной полосе.
– Ну, вот и приехали, – сказала Джи Ди.
Бен сжал ей руку и тут же выпустил.
– Добро пожаловать в мой родной город, – сказал он, не глядя на нее.
Она кивнула.
– На трон или на плаху, к будущему богатству или грядущей бедности – но мы отправляемся в путь.
– Аминь, – сухо сказал Бен.
Джи Ди секунду поколебалась, прежде чем сесть в отполированный лимузин, который ожидал их в аэропорту.
Когда Бен решил взглянуть на нее, лицо ее было повернуто в сторону бокового окна, а руки вновь плотно сжаты на коленях.
Это поза ее волнения, подумал Бен, умело пробираясь сквозь поток транспорта. Однажды он уже видел ее такой, когда они ехали из оставленного дома в «Хилтон», и она…
Бен нахмурился. Боже, он сидит здесь и читает язык телодвижений Джи Ди, как будто знает ее жизнь до малейших деталей. Но почему, почти ничего о ней не зная, он так хорошо понимает Джи Ди Мэтьюз? Почему малейшее изменение ее голоса сразу говорит ему о ней столь многое?!
– Расслабься, Джи Ди, – сказал он мягко и улыбнулся ей.
Девушка глубоко вздохнула и выпустила воздух.
– Я в состоянии себя контролировать. Я же женщина, а не ребенок, Бен.
Улыбка Бена медленно потухла.
– Знаю. Поверь мне, Джи Ди, я очень хорошо понимаю, что ты – женщина.
Она обернулась к нему, ожидая продолжения, но Бен замолчал, сосредоточившись на дороге. Джи Ди мельком взглянула на руки и поразилась, как побелели костяшки его пальцев, до того сильно он сжал ими руль. Ее губ коснулась мягкая улыбка, и она снова повернулась к боковому окну. Да, подумала она, при всем том, что их разделяет, между ними существует какое-то странное взаимное притяжение. Бен, очевидно, тоже чувствовал его. Вот и хорошо. Она ненавидит страдать в одиночку.
– Боже, – внезапно вырвалось у Джи Ди, – это не дорога, а кошмар какой-то, все гонят так, будто только что ограбили банк и спасаются от преследования полиции.
Бен усмехнулся.
– И к этому ты привыкнешь. – Он включил задние огни и поехал под уклон. – Ну, вот, – сказал он немного погодя, – мы на знаменитом бульваре Уилшайер.
Джи Ди наклонилась вперед, чтобы лучше видеть светящиеся изнутри небоскребы, верхушки которых исчезали в низко висящих облаках. Гигантские пальмы окаймляли широкую автостраду, пышная зеленая трава окружала строения.
Сердце города пульсирует, подумала она, пульсирует стремительно и заразительно. Город будто подталкивал ее, приглашая присоединиться к своему лихорадочному волнению.
– О, а что это? – спросила она. – Как красиво, взгляни только на эти пальмы.
– Это – Плаца. Мы сейчас на Беверли Хиллз, здесь проживают все кинозвезды. Плацу надо видеть весной, когда она вся в цветах. – Бен свернул. – Через пару минут мы будем в Санта-Монике, центральной части Беверли Хиллз, в конце этой улицы и расположен Голливуд.
– Как тут чудесно. Не совсем то, что я ожидала, но все равно очень красиво.
– Я рад, что тебе нравится. Я хочу, чтобы ты здесь была счастлива, Джи Ди.
Девушка быстро посмотрела на него.
– Спасибо, Бен. Очень любезно слышать это с твоей стороны. Хотя, если мне не изменяет память, мое счастье не предусмотрено контрактом.
– Ну… – начал Бен, замолчал и пожал плечами.
Джи Ди, улыбаясь, повернулась к окну, впитывая в себя все, что проносилось мимо нее.
Линдси ждала их в квартире Бена. Едва они вошли, она бросилась в объятия брата, а в следующее мгновение обнимала Джи Ди, которая поначалу ничего не понимала, а потом поневоле прониклась той же радостью встречи.
– Ну, что тебе сказать? – сказала Линдси Джи Ди. – «Дорога чести» – это просто замечательно. Я плакала, пока читала, ведра слез выплакала, честное слово! Теперь мы будем одной командой, все вместе, как хорошая семья.
Из глаз Джи Ди внезапно хлынули слезы.
– Вы… Спасибо, это так хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97