Затем сказал с печалью в голосе:-Я до сих пор никак не могу по верить, что она уступила и вышла за меня замуж Она была так оскорблена, когда я в первый paз сказал, что хотел бы, чтобы она стала моей! – Он тряхнул волосами цвета стали, по лицу его было видно, что воспоминания о первых днях ухаживания за Эми ему очень дороги. Клея почувствовала, что с нее постепенно сходит напряжение последних дней. Эми и Джеймс вели себя как подростки, предназначенные друг другу звездами на небесах. Невероятно, но факт: когда Джеймс процветающий, видавший виды маклер, влюбился в ее мать, он в свои сорок шесть лет утратил девять десятых своего былого цинизма и расстался со всеми холостяцкими привычками.– Вы не совсем правильно поняли ее тогда, – решилась сказать ему Клея.-Ее оскорбляло то, что вы прямо говорили ей об этом. Сами действия не могли ее обидеть.Джеймс кивнул и задумался. Он с любопытством посмотрел на нее.– Мне кажется, ты это знаешь из собственного опыта?В ответ она только пожала плечами и отвернулась к окну, не желая продолжать этот разговор.– Как дела на бирже?Джеймс помедлил всего одну секунду, сообразив, что она намеренно сменила тему разговора. И тогда он начал с воодушевлением рассказывать ей захватывающие истории взлетов и падений на непредсказуемой госпоже Бирже. Он продолжал свой рассказ, пока они не подъехали к прекрасному особняку, где он жил с ее матерью.Когда машина остановилась, они увидели, что Эми уже ждет их у порога. Как только Клея вышла из машины, мать набросилась на нее с объятиями. Клея была выше светловолосой, миниатюрной матери на целых пять дюймов, но по крепости объятий мать нисколько ей не уступала.Напряжение свалилось с плеч Клеи, как тяжелая мантия. Неужели всего неделя прошла с тех пор, как она была у доктора? Казалось, что больше, гораздо больше. 5 Сидя перед зеркалом туалетного столика, Клея внимательно разглядывала свое отражение: она только что заново подкрасилась, но совсем не была уверена, что это поможет скрыть от матери издержки прошлой недели. Наблюдательная Эми уже один-два раза нахмурилась при виде дочери – Клея спаслась только тем, что укрылась в спальне, сказав, что ей необходимо принять ванну-горячую, освежающую ванну. И в какой-то мере это было правдой: Клее действительно следовало помокнуть в ванне с дороги, но все-таки главное заключалось в том, чтобы оттянуть время. Сейчас у нее оставалось его уже мало-через несколько минут нужно будет спускаться вниз.Глаза ее затуманились-тревога и прочно поселившаяся в сердце щемящая боль сдавили ей горло. Ближайшие несколько часов будут, пожалуй, потруднее, чем даже будущая встреча с Максом, которая никак не обещала быть приятной. А в том, что ей не избежать этой встречи. Клея не сомневалась: как только Макс, узнает, что она уволилась, он потребует объяснений, захочет узнать причину ее поступка и, как всегда, добьется своего – она ему все расскажет.Не надо думать о всех неприятностях сразу, посоветовала она своему отражению в зеркале. Почему она все время мысленно говорит с Максом? Ведь, когда она вспоминает о нем, постоянная тупая боль в груди становится острой, почти невыносимой!Грустно вздохнув. Клея еще чуть-чуть подрумянила щеки, затем поднялась и оправила на себе плотно прилегающее красное платье из мохера. Это платье, с широченным воротником-стойкой и длинными рукавами, обтягивало ее худенькую фигуру до бедер, а затем свободно расходилось над коленями. Красный цвет шел ей. Максу нравилось, когда она была в красном, он говорил, что этот цвет подчеркивает ее собственный внутренний огонь… который самой ей всегда хотелось скрыть… Опять Макс!Она отошла от зеркала. Если так и дальше будет продолжаться, она не сможет спуститься вниз, в гостиную. У нее и так уже все поджилки трясутся. Хорошо еще, что пока нет никаких внешних признаков беременности, кроме разве темных кругов под глазами, они появились не столько из-за переживаний, сколько из-за постоянной легкой тошноты.Решительно подняв подбородок. Клея вышла из спальни и стала медленно спускаться вниз по лестнице, стараясь подбодрить себя-ведь сейчас ей предстояло признаться во всем матери.Но все случилось совсем не так, как она предполагала. Эми опередила ее: прежде чем Клея подыскала слова, чтобы заговорить о своем положении, она начала рассказывать о своих новостях.После прекрасного ужина, не испорченного неприятными признаниями, был подан кофе. За столом их было всего трое, и весь вечер они наслаждались приятной, спокойной беседой, вкусной едой, мягким, приглушенным светом в гостиной. Наконец Клея набралась мужества и решилась поговорить с матерью, но Эми вдруг извинилась, исчезла из столовой, а затем через минуту вернулась, держа в руках длинный, очень солидный конверт, который она положила на стол перед дочерью. Но прежде чем Клея начала разворачивать конверт, Эми опустила ей на плечо свою маленькую руку.– Это мой первый сюрприз, – объявила она, улыбаясь.-Ведь в следующем месяце тебе исполняется двадцать один год. Глаза Клеи широко раскрылись от удивления.Конечно, она и забыла! Такая важная дата! Официально совершеннолетие отсчитывается с восемнадцати лет, но по старой традиции только в двадцать один год человек считается по-настоящему взрослым.– Вот это, – Эми похлопала по конверту, – наш подарок тебе ко дню рождения… Ничего, что мы делаем его раньше времени… Открой конверт, – наконец разрешила она.-Потом я все подробно тебе объясню.Немного сбитая с толку. Клея взяла конверт из дорогой бумаги и открыла его немного дрожащими от волнения руками. Перед ней лежал какой-то замысловатый официальный документ, и по мере того как она разглядывала его, удивление ее все возрастало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57