— Тогда спрячь письмо и забудь о нем, — посоветовал Клайв. — Он никогда больше тебя не потревожит, обещаю.
И Анхела в очередной раз задумалась про себя, какой такой властью обладает Клайв над самодовольным Анхелем Дорадо, чтобы диктовать ему условия? Какое оружие пустил в ход молодой Риджмонт, чтобы защитить свою возлюбленную? Но молодая женщина ни о чем не стала спрашивать. Зачем отравлять свое счастье вопросами, ответы на которые ей, по сути дела, не нужны?
В среду, как и планировалось, они поужинали с Крисом и Эстрельей, только что возвратившимися с морского побережья. Эстрелья сияла от счастья. Черные глаза ее искрились восторгом: она видела, что Анхела и Клайв решили, наконец, свои проблемы, в чем бы те ни заключались. Вечер прошел восхитительно. Словом, так, как встарь.
На протяжении всего четверга и пятницы Анхела обустраивалась в своей новой студии. Раз или два она с грустью вспомнила о маленькой черной коробочке, исчезающей в кармане у Клайва. Но тут же брала себя в руки и с удвоенной энергией принималась за дело. Она всем довольна. Она счастлива. Клайв всякий день и час дает ей понять, что Анхела Бланес — неотъемлемая часть его жизни. Клайв ее любит: в этом нет ни малейших сомнений.
И тут Клайв сам все испортил.
Все произошло так неожиданно, что Анхела даже не успела морально подготовиться к удару. И неудивительно: ведь целую неделю она жила в своем маленьком, искусственно созданном, изолированном мирке иллюзий и грез, напрочь позабыв об окружающем мире, отвыкая от реальности. Но вот в субботу, за завтраком, Клайв небрежно обронил:
— Сегодня вечером мы приглашены в гости. На прием, знаешь ли. Так что надо нам подыскать для тебя что-нибудь сногсшибательное…
В гости. На прием. Это означает многолюдное сборище. Там наверняка будут свидетели ее недавнего унижения в музее. Нет, ни за что.
— Нет, — еле слышно выдохнула она.
Оторвавшись от утренней газеты, Клайв вгляделся в побледневшее личико Анхелы — и задумчиво сощурился.
— Цвет — безусловно, красный, — пробормотал он себе под нос. — И что-нибудь возмутительно нескромное. Длинное, до полу. Облегающее. С открытой спиной и низким вырезом, так, чтобы все оценили твою потрясающую кожу.
— Клайв, я никуда не пойду, — повторила молодая женщина тверже.
— И высокая прическа, — продолжал он, точно не слыша. — Пусть все любуются на твою восхитительную шею, зная, что целовать ее дозволено лишь одному человеку — мне!
— Я сказала, что никуда не пойду! — Анхела вскочила на ноги.
— А еще я осыплю тебя бриллиантами. — Клайв снова пропустил ее слова мимо ушей. — Серьги, ожерелье, браслеты… и даже сексапильный браслет на ногу!
— Может, заодно повесишь мне на грудь табличку: «Блудница вавилонская»? — вспыхнула молодая женщина.
Откинувшись на стуле, Клайв удовлетворенно ухмыльнулся.
— Алые губы. Черная тушь. И последний штрих — красная гвоздика в волосах. — И, восхищенный нарисованной им же картиной, Риджмонт послал молодой женщине воздушный поцелуй.
— Ты посмеешь меня принудить, помня о том, что произошло в музее?
Анхела изнывала от страха, негодования, обиды. Однако Клайв остался непоколебим. Он отлично понимал, что сейчас чувствует его возлюбленная. Более того, признавал за ней право протестовать.
— Ты стыдишься того, кто ты есть, любимая? — полюбопытствовал он.
— Нет, — вздернула подбородок Анхела.
— Значит, стесняешься меня и наших с тобой отношений?
— Выставлять меня к позорному столбу второй раз — это уж слишком! — ловко ушла от ответа Анхела.
Клайв поднялся на ноги. Молодая женщина попыталась уклониться, но он властно удержал ее на месте. Оказавшись в ловушке между столом и стулом, и в плену его рук, мысль о бегстве она поневоле оставила. Однако тело ее так ощутимо напряглось, что Риджмонт словно бы чувствовал, как под его пальцами подрагивают туго натянутые нервы.
— Неделю назад мы с тобой заключили договор, — напомнил он.
— Какой такой договор? — Анхела заморгала и виновато отвела глаза. — Не понимаю, о чем ты говоришь.
Лгунья, свирепо подумал он.
— Ты вернулась ко мне, желая получить обратно то, что было, — медленно, чуть ли не по слогам, объяснил Клайв. — А я тебе сказал, что к прошлому возврата нет.
— Но мы всю неделю были так счастливы! — воскликнула молодая женщина. — Зачем портить то, что уладилось само собою?
— На этой неделе я жил по твоим правилам. Мы укрылись от мира, притворяясь, что все у нас просто замечательно: ты этого хотела, и я тебе позволил. Но компромисс меня не устраивает. Я признаю лишь то, что идеально, — сурово уточнил он. А за идеальное счастье приходится платить, любимая. И цена высока. Готова ли ты к этому?
Анхела удрученно нахмурилась. Что еще сулит ей судьба?
— Так какова же цена?
— Доверие, — возвестил он. — Я хочу, чтобы ты мне вполне доверяла: доверяла настолько, чтобы положиться на мой выбор. И на меньшее я не согласен.
Не согласен на меньшее… Анхела поежилась, словно от холода.
— По-твоему, безоговорочное доверие непременно окрашено в красный цвет?
— Красный цвет — вызывающий цвет, — покачал головой он. — Почему бы не подразнить быка красной тряпкой? Так ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу?
Итак, она должна довериться любимому? Неужто Клайв задумал выставить ее на поругание? Нет, быть того не может. У него, конечно же, есть свои причины заставить подругу одеться так и не иначе. Но расспрашивать о скрытых мотивах — означает предать взаимное доверие!
— Да, — вздохнула она.
Клайв тихо рассмеялся: он отлично понимал, с каким трудом далось ей это коротенькое слово.
— Отлично, — только и проговорил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50