– Нет-нет, вы ошибаетесь! – воскликнула Саманта в отчаянии. – Послушайте, сеньор… – Она заметила, как его черные брови нахмурились. – Ну хорошо, Рауль. Разрешите мне поехать в Аликанте. Как только я найду Роджера, я заставлю его вернуться сюда, и он докажет вам свою невиновность. Я уверена в этом!
Губы испанца тронула безжалостная усмешка:
– Вы серьезно думаете, что я отпущу вас! Если бы я был настолько глуп, чтобы отпустить вас, то ни вы, ни ваш драгоценный братец и не подумали бы сюда вернуться.
– Но я даю вам честное слово, что мы вернемся! – Голос Саманты задрожал от волнения – так важно казалось убедить его. – Может быть, Роджер даже сможет рассказать вам о ее планах, о том, с кем она встретилась, где она сейчас.
– Нет. Вы останетесь здесь, со мной, в качестве приманки.
– Приманки? Я не понимаю.
– Если вы не приедете в Аликанте, то брат примчится сюда, чтобы найти вас. Ясно, что он очень заинтересован в своем драгоценном мотоцикле и пойдет по вашему следу, который приведет его сюда.
– Но я ведь сказала вам, что брат еще не ждет меня. Я могла бы оставить мотоцикл у покупателя. Даже не знаю, когда Роджер начнет искать меня, – через неделю, через три? А может, и больше.
– Тем лучше, сеньорита.
Издевательский тон испанца заставил девушку поднять на него глаза.
– Ч-что вы имеете в виду?
– То, что, пока мы будем ждать, время может пройти очень приятно для нас обоих.
Наступившая тишина была такой глубокой, что, казалось, повисла не только над садом, но и над всем миром. Постепенно Саманта обрела способность слышать пение птиц и журчание фонтанов. И тогда спросила неуверенно:
– Поправьте меня, если я ошибаюсь, – вы имеете в виду… любовную связь?
Он пожал плечами.
– Если хотите, называйте так. Я бы назвал это приятным развлечением.
Светлые глаза испанца смотрели на нее с вызовом.
Она взорвалась:
– Как можно быть таким лицемерным? Вы с пеной у рта хотите доказать, что Роджер соблазнил вашу бесценную племянницу, и в то же время сами…
– Соблазнил, – отрезал он. – Это точно. Но в нашем случае, я уверен, речь не пойдет о соблазненной невинности.
– Тогда это будет изнасилованием! – гневно воскликнула она.
– О, Сэмми! – Голос ласкал, как прикосновение, и девушка с ужасом почувствовала, как от его хриплого тембра в ней нарастает непонятное возбуждение. – Между нами не будет ничего грубого, ничего похожего на изнасилование. Вы ведь не будете отрицать, что с самого начала у нас возникло обоюдное влечение.
Она знала это, слишком сильно чувствовала неотвратимость какого-то поворота в их отношениях: воздух между ними был насыщен электричеством, тело ее пульсировало от чар этого человека. Никогда раньше Саманта не испытывала подобных чувств ни к одному мужчине. Однако глубокий, древний женский инстинкт предупреждал ее, как она уязвима, как легко и бездумно может уступить. И девушка не сумела скрыть от него свою слабость – он видел ее насквозь. Она понимала, как этот человек опасен. Тем более следует бороться с ним… или погибнуть навсегда.
– Влечение… С самого начала? – спросила она притворно сладким голосом. – Это до или после того, как вы сбили меня с ног?
Вместо ответа искуситель поднял руку и стал водить пальцем вокруг ее полных губ. Саманта чувствовала себя в его власти. Кровь ее ускорила бег, дыхание стало прерывистым, на какую-то минуту ей даже показалось, что она теряет сознание. Но, всегда сдержанная, дочь Альбиона взяла себя в руки, глубоко вздохнула и продолжала: – Как вы можете говорить о любовной связи? Ведь я даже не нравлюсь вам, вы меня презираете.
Он скривился.
– Я этого не говорил. Правда, я не одобряю стиль вашей жизни, но вы привлекаете меня больше, чем какая-либо другая женщина.
– Но я ничего не делаю для этого! – Она была в замешательстве.
– Именно поэтому, – он криво усмехнулся, – меня так влечет к вам. – Своими коротко стриженными волосами, – он положил руку ей на голову, и его пальцы слегка погладили ее локоны, – и неподходящей одеждой вы как бы показываете всему миру, что отвергаете свою женственность. Но ваше тело, ваши изящные руки и ноги, ваши глаза и то, что светится в них, ваши губы, которые просят, чтобы их поцеловали, – все это говорит совсем о другом.
– Как возмутительно… – начала она, но он не принял во внимание ее слабый протест.
– Это говорит мне о том, что у вас сильное женское биополе. И я хочу его исследовать.
Его рука спустилась ниже, палец нежно прошелся по ее шее – медленно, с остановками.
– О, Сэмми! – Его голос перешел в мягкое мурлыканье. – В уединении моей спальни я услышу, как вы кричите в самозабвении, трепещете в экстазе в моих объятиях…
– Нет! Никогда! – В отчаянии она оттолкнула его руку. – Никогда, говорю вам!
И, не обращая внимания на острые камни, кинжалами впивающиеся в босые ноги, она побежала по дорожке сада.
Вернувшись в свою комнату, Саманта бросилась на кровать, дрожа всем телом. Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем услышала стук в дверь. Девушка напряглась, но это была молодая горничная с подносом, который она поставила рядом с кроватью.
Саманта продолжала лежать, закрыв рукой лицо, пока дверь снова не закрылась. Ей показалось, она услышала звук поворачиваемого ключа. Девушка поднялась, бесшумно ступая по ковру, подошла к двери и нажала на ручку. Дверь не открывалась. Испуганная, она вернулась к кровати и села на край, прижав руки к груди.
На подносе оказалась чашка чая и тарелка маленьких миндальных пирожных. Она не могла есть – ее горло было так сдавлено, что от единственного глотка могла подавиться. Но, может быть, чай оживит ее, даже избавит от панического ужаса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41