– Твой отец не мог себе этого позволить? – стала гадать Джемайма. – Но существуют же стипендии…
– Папа мог отправить меня в университет. Он просто не захотел. Ни он, ни брат не оканчивали университетов, и он не понимал, зачем это мне. Младшие сыновья делают то, что им говорят.
– Мерзавец!
Нилл обнял Джемайму.
– Это было для меня ударом. Я отлично владел цифрами. Подумал, что это может быть мне на руку. Как-то на каникулах решил, что смогу поработать крупье. У меня даже был смокинг. – Его голос был полон иронии. – Папа держал парочку для прислуги.
– Дважды мерзавец!
– Согласен с тобой.
– Так как ты превратился из крупье в игрока?
– Меня не взяли на работу крупье. Слишком был молод. И я переместился по другую сторону стола. Одновременно я зарабатывал себе на хлеб. Работал официантом, курьером, мясником…
– Матросом на барже.
– Эта работа мне нравилась.
– Я рада. – Джемайма поцеловала Нилла в шею.
– Спасибо тебе за это. – Он вернул ее поцелуй. – Да ты вся горишь. Где твой защитный крем?
Джемайма указала на сумку. Она не хотела спорить с ним, хоть и не ощущала, что даже немного сгорела.
– Лежи и думай об Англии.
Нилл начал натирать ее тело кремом.
– Ты когда-нибудь приезжал домой с тех пор?
– Я отказался от дома.
– Ты шутишь?
– У отца было два сына, три дома и пять жен. Я ходил в закрытую школу с пяти лет. Проводил каникулы у родственников или друзей. Я слишком долго жил вдали от отца и брата.
Джемайма была в ужасе. Она резко села и обняла его.
– Эй, – пробормотал Нилл приглушенным голосом. – Именно это и сделало меня тем, кто я есть сейчас. Тебе не нравится?
– Нравится. – Джемайма выпустила его из своих объятий.
– Хорошо. – Нилл коснулся ее лица. – Ты плачешь? – изумился он.
– Конечно, нет. – Джемайма отвернулась.
– Никто никогда раньше не плакал из-за меня. Не нужно, милая. Правда. Я же выжил.
– Значит, ты так никогда и не вернулся… – она замолчала: «домой» было здесь не тем словом, – в Англию?
– Перевернись, я тебе спину намажу.
Проклятье! – мысленно выругалась Джемайма.
Ее слова прозвучали так, будто она хотела серьезных отношений. С тем же успехом она могла бы сказать: «Приезжай в Лондон и будь моим любимым». Наверное, сейчас она все испортила. Дура, дура, дура!
Джемайма перевернулась, чувствуя облегчение от того, что может спрятать свой стыдливый румянец. Она размышляла, как исправить свою ошибку, когда услышала голос Нилла:
– Я иногда бываю в Лондоне. Там полно казино. А однажды я даже навестил там свою подругу детства.
– О?..
– Было интересно.
– Расскажешь?
– Ты, – он массировал ее спину, – самая сладкая женщина, которую я когда-либо встречал.
Джемайма села и забрала у Нилла крем.
– Расскажи мне.
– Ладно, – сдался он. – Мне было двадцать восемь. Я думал, что все знаю. Везде был, все переделал. Я никогда не воспринимал женщин всерьез. – Ему стало стыдно. – И вдруг – вот она! Невероятная. Та, от которой я не мог уйти.
– Что произошло? – поинтересовалась Джемайма, хоть и испытала странный укол ревности.
– Она отвергла меня.
– Отвергла? – Джемайма вспомнила слова Эла обо всех преследующих Нилла женщинах. – Она сумасшедшая, да?
– Вовсе нет. Она домашняя. А у меня не было дома с семнадцати лет. И я никогда не хотел иметь дом. Абигейл хотела. Она желала иметь дом, как тот, в котором выросла.
– Ах! Джеймс Бонд не сработал, верно? – наконец поняла Джемайма.
– Все девушки Бонда мертвы. И ни одна нормальная женщина не согласилась бы на такую жизнь, если подумать.
Я бы согласилась, чуть не выпалила Джемайма.
– Это не такое уж распространенное мнение, – произнесла Джемайма.
– Но моя Абигейл считала именно так.
Моя Абигейл. Скажет ли Нилл когда-нибудь «моя Джей-Джей» с такой же любовью в голосе? Нет. И глупо было бы даже мечтать об этом.
– Женщины любят загадки, а? – продолжал Нилл. – Абигейл слишком хорошо меня знала, я не был для нее загадкой. И она хотела кошек, собак и лошадей. И поместье, чтобы было где держать всю эту живность.
– А звучит так, будто она охотница за наживой.
– Нет, – с нежностью возразил Нилл. – Она выросла в таком месте. И создана для такой жизни. Я не мог дать ей всего этого, вот и все. Она сделала правильный выбор.
– Ты же не можешь до сих пор любить ее! – воскликнула Джемайма.
– Нет? Думаю, я однолюб.
Джемайма безмолвно закричала от боли. Ей хотелось умереть.
– Так может, тебе однажды вернуться и жениться на ней?
Нилл не ответил.
– Это возможно? Как думаешь?
– Вряд ли.
– Эй, не сдавайся. Может, удача встанет на твою сторону. Ты можешь выиграть достаточно денег, чтобы купить поместье с бассейном и вертолетом. И всех лошадей, которых она хочет. Весь комплект.
Возникла пауза. У Джемаймы возникло внезапное чувство, что Нилл уже тысячу раз говорил себе то же самое. И всегда отвечал одно и то же.
– Но это все еще буду я, – тихо произнес он.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Сгустились сумерки – во всех смыслах слова.
Но Джемайма не собиралась показывать свою боль. Она выглядела более радостно, чем обычно. Девушка снова легла, перевернувшись так, чтобы Нилл не мог заметить ее слишком уж светлые глаза, и попросила натереть ее еще кремом. Все это время она смеялась и подкалывала его.
Кончилось тем, что они снова занялись любовью. Нилл был страстным и внимательным любовником. Таким, о котором мечтает каждая женщина. А потом он заснул у нее на груди. Джемайма посмотрела на облака и пожелала оказаться где-нибудь еще в этом мире.
Джемайма отодвинулась от Нилла. Ее одежда осталась на пляже. Девушка надела трусики от купальника и, не найдя верха, состроила гримаску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33