А я-то считал, что застряну здесь на добрых десять, а то и пятнадцать минут. Не потому, что ваш внешний вид и вправду так сильно пострадал, а потому что нет на свете такой женщины, которая отказала бы себе в удовольствии заставить томиться ожиданием влюбленного в нее мужчину…
– Видимо, вы имели дело с самыми обыкновенными копушами! – на ходу огрызнулась Жермена.
Напоминание о других женщинах еще больше раззадорило ее. Она попыталась было проскользнуть мимо, но Винсенте поймал ее за руку и, отделившись от стены, уперся внимательным взглядом в лицо девушки.
– Да, такой, как вы, я еще не встречал, – произнес он с расстановкой, после чего мягко, но решительно повернул гостью в нужном направлении. – Идемте же. Хозяйка не любит, когда ее заставляют ждать.
***
Усаживаясь на предупредительно придвинутый Винсенте стул и с интересом оглядываясь по сторонам, Жермена подумала, что роскошная столовая производит весьма странное впечатление. За ее широкой стеклянной стеной находился большой внутренний дворик – патио. Его заливал призрачный свет мощных фонарей, делавший окружающую темноту еще более непроницаемой. Днем там, по-видимому, было довольно мило, но сейчас Жермена могла различить лишь плетеную мебель и несколько кактусов в кадках.
В столовой же стоял огромный стол из черного мрамора в окружении одиннадцати стульев. Возле одной из стен возвышалась огромная, метра три в высоту, современная скульптура. Две другие стены украшали картины в стиле Сальвадора Дали, очевидно, подлинники.
Над головой висели необычной формы лампы из темного отекла, которые освещали скорее потолок, нежели помещение. Стол же и блюда на нем были в более выигрышном положении, – благодаря какому-то хитроумному сооружению из проволоки и нержавеющей стали на нем горели двенадцать свечей из черного воска.
В этой театральной декорации сумрачно выглядели и сами обитатели замка. Первой с Жерменой заговорила сидящая во главе стола хозяйка:
– А мы уже решили, что вы уехали. – Жермена вздрогнула – эту фразу сеньора Ромеро произнесла на чистом французском языке. – Вы говорите по-французски…
Она бросила беглый взгляд в сторону Винсенте, который тут же сделал безразличное лицо. «Я буду выполнять обязанности переводчика», вспомнила Жермена. Лжец! Она едва не выпалила это слово вслух, но удержалась – сейчас не время.
– Кстати, разрешите вам представить, – хозяйка указала на невысокого полного мужчину, сидящего по левую руку от нее, – сеньор Диего Перейра, отец Винсенте. – Она улыбнулась своими бледными бескровными губами. – Ну, а с Соледад вы уже, кажется, знакомы.
Она перевела свой тусклый, ничего не выражающий взгляд на дочь.
Жермена явственно ощутила, как вздрогнула лежавшая на спинке стула рука Винсенте. Впрочем, он тут же придвинул к себе соседний и с деланной непринужденностью опустился на сиденье.
– Не ждал, что ты появишься так скоро, отец. – Он говорил так, словно между ними существовало что-то такое, о чем не должны были знать окружающие.
– Винсенте, милый, давай перейдем на французский, – предложила сеньора Ромеро. – Хотя бы ради нашей гостьи.
Все уселись за стол. Блюда были превосходно приготовлены, но сознание того, что присутствующие считают ее содержанкой покойного мужа хозяйки, при этом восхищаясь своей терпимостью, отбило у Жермены всякий аппетит. К тому же она боялась выдать свое знание испанского.
Бомба взорвалась после десерта – довольно аппетитной смеси из орехов, клубники, сливок и разных сортов мороженого.
– Ну а теперь, Жермена, – сладким голосом сказала хозяйка, откладывая в сторону ложечку, – давайте наконец познакомимся. Кто же вы на самом деле? Только не говорите, что вы – любовница моего покойного супруга. Я не настолько глупа, чтобы поверить в подобную чушь.
Девушка вздрогнула, но тут же подняла голову и мужественно встретила бесстрастный взгляд сеньоры Ромеро. Значит, они все знают? Но – откуда?
– Ради бога, дорогая. – Перейра-старший болезненно поморщился. – Нет никакой нужды вводить в смущение госпожу Руо. Обстоятельства дела нам всем хорошо известны. – Он послал девушке лучезарную улыбку, но в его глазах светилась неприкрытая издевка.
Хозяйка метнула в сторону Винсенте раздраженный взгляд и перешла на испанский:
– Что ж, Винсенте… Если бы ты меньше предавался размышлениям о былом величии Испании и больше занимался изучением жизни и людей, то этой смазливой крошке не удалось бы так легко тебя одурачить. И ты, Соледад, ничуть не лучше! Эта девочка обвела вокруг пальца вас обоих. Любовница моего покойного мужа, слава богу, была моей ровесницей. – И, повернувшись, она положила ладонь на руку Перейры-старшего. – Я тебя предупреждала, Диего! Тебе следовало самому поехать во Францию, а не посылать туда Винсенте.
Тот мрачно воззрился на сына.
– Ты, разумеется, удостоверил личность этой женщины, не так ли?
Тот замялся, и в разговор вступила Соледад.
– Да она это, она!
Тут же последовал оживленный обмен мнениями с активным использованием местных идиом. Жермене было бы, пожалуй, даже забавно слушать это с точки зрения практики в разговорном испанском, но речь-то шла о ней самой. Соледад и Винсенте, впрочем, досталось даже больше. Наконец наступила тишина, и на нее уставились четыре пары глаз.
Смотрели по-разному. Соледад – изумленно. Ее мать – торжествующе. Взгляд старшего Перейры был спокойным и изучающим. Глядя на него, Жермена удивленно отметила, как они не похожи с сыном. Винсенте был высоким, стройным и мускулистым, рост же Диего едва ли достигал метра шестидесяти пяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44