Нужно набраться смелости, чтобы прислушаться к требованиям плоти, которая точнее отражала состояние Мелоди, чем ее голова сознание.
Она может подчиниться своим чувствам, зная, что, несмотря ни на что, у нее хватит отваги смотреть правде в глаза. Или же она может согласиться с верными, как всегда, возражениями, выдвигаемыми сознанием. Разум предпочитал безопасность и соблюдение приличий, благопристойность. Разве сможет она пойти по линии наименьшего сопротивления? Она, кто появилась на экранах телевизоров в каждом доме города, чтобы отстаивать свои взгляды? Ни в коем случае!
И Мелоди обняла Джеймса за шею и запечатала ему рот поцелуем. В этот поцелуй она вложила всю свою страсть, пытаясь поскорее сломить его сопротивление, пока не сдали ее нервы.
Мелоди преуспела быстрее и успешнее, чем она могла ожидать. Джеймс стал целовать ее в ответ – без колебаний, без особой нежности, но в страстном порыве. Легко и плавно скользя руками по ее телу, Джеймс притягивал ее все сильнее к себе. Шелковистый бархатный халат распахнулся. Обнажившимся бедром она ощущала жар из камина, почти такой же горячий, как губы Джеймса, прижавшиеся к ее губам. Комната опрокинулась, и под головой ее оказался плед. Джеймс навис над нею, раздевая ее, касаясь ее. наслаждаясь ее открывающейся наготой. Мелоди видела, как ее собственные руки расстегивали пуговицу за пуговицей на его рубашке, как они скользнули по его обнаженным плечам, двинулись вниз исследовать его твердый, как ствол дерева, живот.
– Если ты просто хочешь доказать, что способна лишить меня рассудка, то считай, что опыт удался, – упрекнул ее Джеймс, но голос его совершенно не походил на рычание, скорее на мурлыканье. – Но если ты стремишься только к этому… – Рука Джеймса замерла у эластичной кружевной ленты, державшей на талии ее трусики. – Остановись сейчас, потому что через минуту будет слишком поздно.
– Если ты сейчас остановишься, – прошептала она, преодолевая комок в горле, – я умру.
Собственные слова не показались ей ни мелодраматичными, ни глупыми. Это был единственный известный ей способ сказать ему, что ей необходима его любовь – больше чем дыхание.
Рука Джеймса погладила ее талию, опустилась ниже, освобождая Мелоди от последних покровов. Его губы прошли путь от шеи до налившегося соска груди. Его пальцы, скользнув по бедрам, двинулись по запретной дорожке и нашли то, что искали… Тепло обдало ее пылающим жаром, и Мелоди растворилась в самозабвенном наслаждении.
– Прошу тебя… – шепнула она, требуя большего.
Ее еле сдерживаемая, мучительная жажда подействовала заразительно, воспламенила его с такой же силой, какая мучила ее. Остатки одежды полетели в стороны. Массивная золотая серьга в виде кольца запуталась у Мелоди в волосах, и она отбросила ее беспечно, словно медяшку.
Мелоди прильнула к нему, наслаждаясь его телом, запахом, вкусом. И когда Джеймс попытался несколько сдержать ее порыв, Мелоди сомкнула ноги у него на талии и бесстыдно пленила его.
Джеймс напрягся, застонал. Ей показалось, что он ругнулся, беспомощно, мягко. Затем он подложил под нее обе руки и сам сделал ее своей полной пленницей.
Затем темп ласки изменился, ритм и размах определялись уже не тем, что каждый из них делал сам по себе, а тем, что они создали вместе и разделили между собой. Это было пугающе великолепно, но как молниеносно промелькнули неповторимые мгновения! Мелоди испугалась, что взрыв страстей разнесет их обоих на куски.
Некоторое время спустя Джеймс поднял голову и посмотрел вниз на нее. Его волосы, словно увлажненные росой, свешивались на лоб, концы прядей слегка завивались.
– Я овладел тобой все-таки на полу, – на лице его промелькнула улыбка.
Мелоди сонно вздохнула:
– Но не на кухне.
Совсем не это собиралась она сказать. Ей хотелось сообщить ему, что он может сколько угодно говорить об их несовместимости, но она убедилась в ином. Ей хотелось, чтобы он на руках отнес ее в спальню и держал в объятиях всю ночь напролет. Но больше всего ей хотелось сказать ему, что она любит его.
– Уже поздно, – сказала Мелоди, спеша предупредить непоправимую ошибку.
Джеймс откатился в сторону и принял сидячую позицию.
– В самом деле.
Что говорят двое друг другу, разбирая сваленную в кучу одежду и одеваясь? Смешно чувствовать неудобство при виде обнаженного тела, только что разделив наиболее глубокую интимность. И все же между ними нависла тишина, чреватая напряженностью. Мелоди не выдержала.
– Сет, вроде, хорошо идет на поправку – мне показалось, когда я была у него в последний раз, – сказала она, торопливо запахивая халат.
– Да, – ответил Джеймс, натягивая свои одежки с такой же неуместной поспешностью. – Так хорошо, что они фактически отпустят его домой через пару дней.
Холодный ужас сжал ей сердце.
– Значит ли это, что ты уезжаешь, Джеймс? Он посмотрел на нее, подняв глаза от пояса, который застегивал в тот момент.
– Рано или поздно да.
– Когда! – Она не могла не спросить, голос ее дрожал.
– Какое значение это имеет? – небрежно бросил он. – Ты всегда знала, что я уеду. Или произошло что-то, что могло тебя заставить думать по-другому?
Это был прямой вызов. Более отважная женщина приняла бы его и поставила на карту все, но Мелоди обнаружила, что теперь у нее смелости стало поменьше, чем час назад.
– Нет, абсолютно ничего, – прозвучал ответ. – Тебя ждет возвращение в собственную жизнь – нам обоим это известно, и, как я полагаю, ты можешь уехать в любое время.
– Не так быстро, – отозвался Джеймс, натягивая свитер и приглаживая рукою волосы. – Сету потребуется недели две, чтобы устроиться дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57