А уж про мать и говорить нечего! Наверняка сейчас страдает, что ее сыночку приходится столько времени проводить в его обществе. И Фрэнсис с Мэтью не станут слезы лить, если Алана заберут из их группы. Они вдвоем прекрасно сработались и, конечно, будут рады принять в свою компанию кого-нибудь пообщительнее.
Так что если парнишку передадут другому наставнику, все от этого только выиграют. С точки зрения здравого смысла это самое великолепное решение.
И все-таки не всегда следует руководствоваться здравым смыслом.
Нет, решил Гард, спешить не нужно. Он расскажет о проблемах, которые возникают у него с Аланом, а там пусть решают!
Но он обязан дать мальчишке хотя бы один шанс! Пусть поработает в их группе с месяц. И если все останется по-прежнему, значит, уйдет в другую. Но он, Брустер, будет спокоен — испробовал все возможные средства, все до единого!
— Завтра я веду детей в кафе. Они уже давно клянчат пиццу. Отпустишь Алана с нами?
Мэйбл хотела было согласиться с предложением сестры, но вспомнила, что сын по субботам работает.
— Нет, мы уже договорились пойти в другое место.
— Да ладно тебе! Мы же успеем до игры в гольф. Так что ни папа, ни мистер Роллинс не пострадают, — принялась уговаривать Дороти. — Это кафе рядом с вашим домом. Там еще на вывеске такой потешный поваренок нарисован! Мы и тетю Мэйбл с собой возьмем, правда, Саманта?
Ее дочь, очаровательное создание четырех лет от роду, энергично замотала головой, отчего ее золотистые длинные локоны заходили из стороны в сторону.
— Ага! Такой смешной поваренок… — ангельским голоском пропела она.
— Мне очень жаль, детка, но Алан не сможет пойти. Спасибо за приглашение, Дороти.
Сестра погладила дочку по голове.
— Беги, поиграй с Аланом и братиками!
Сама же начала убирать со стола. Мэйбл приняла ей помогать. Слава Богу, отбрыкалась, с облегчением вздохнула она.
Но радость ее оказалась преждевременной.
— А завтра он, конечно, не сможет поиграть с отцом в гольф. Верно?
— Да…
— А после воскресной службы не останется у родителей пообедать?
Мэйбл сделал вид, что всецело занята грязной посудой. Очистила каждую тарелку от объедков, поставила в посудомоечную машину, включила ее и, собравшись с духом, ответила:
— Сможет, но ненадолго.
— Что с тобой происходит? — в лоб спросила Дороти.
Мэйбл вытерла руки, закрыла дверь на кухню и взглянула сестре прямо в глаза.
— Ты помнишь Гарда Брустера?
— Это тот парень огромного роста с курчавыми каштановыми волосами и обалденными серыми глазами? — Дороти, помолчав, сухо добавила: — Ну как же, как же… А что?
— Он сейчас служит в военной полиции. В форте Джи-Пойнт… — Мэйбл облизала внезапно пересохшие губы.
— Вот как!
Этого восклицания оказалось достаточно, чтобы Мэйбл бросило в жар. Тринадцать лет назад сестра прямо заявила ей, что нужно быть дурой, чтобы бросить Гарда и выйти замуж за Реджи только в угоду родителям. Дороти умоляла ее передумать, на поддаваться на уговоры отца с матерью, пытавшихся превратить замужество в деловую сделку. После того как Мэйбл, не поддавшись на уговоры, заставила-таки сестру сказать Гарду по телефону, чтобы он ее больше не беспокоил, что она не желает его видеть, Дороти отказалась быть ее подружкой на свадьбе. Она и в церковь ни за что не пошла бы, если бы родители не заставили. А когда Мэйбл сообщила ей, что разводится, бросила лишь одно слово «Отлично!»
— Ну и как, у него все такая же потрясающая фигура? — вывела ее Дороти из задумчивости.
Мэйбл закрыла глаза, и образ когда-то любимого ею человека тут же возник перед глазами — потертые джинсы, выцветшая футболка… Взглянув на сестру, хмуро усмехнулась.
— Не поверишь, но я не обратила внимания.
— Да брось ты! Разойтись с мужем еще не значит стать монашкой. — Сестра вытащила из холодильника сырный кекс и поставила на стол. Мэйбл тем временем расставила тарелочки и разложила столовое серебро. — Так он простил тебя?
Мэйбл протянула сестре нож и усмехнулась, когда та отрезала два тоненьких, почти прозрачных ломтика. Она по опыту знала, что эти два крохотных кусочка — только начало. В зависимости от того, насколько серьезный предстоит разговор — а этот обещал быть очень серьезным, — они могли умять весь кекс, прежде чем прийти к какому-то решению.
— Ты говоришь так, как будто считаешь его ужасно злопамятным, — заметила она, откусывая кусочек.
Сестра всегда обожала печь сама. И кексы у нее удавались на славу. Раньше, когда у Мэйбл с мужем было все хорошо, она не работала, а только вела хозяйство, и сама любила испечь своим мужчинам что-нибудь вкусненькое. Но те времена канули в Лету… Теперь у нее после напряженного трудового дня не хватало на готовку ни времени, ни сил. Схватит что-нибудь в магазине, и слава Богу…
— Скажем, я бы не удивилась. Чего-чего, а гордости у этого парня было предостаточно. — Дороти всегда отличалась трезвым взглядом на вещи. — Кроме того, ухажер тебя любил, а ты его бросила!
— Он никогда не говорил…
— Ах, оставь! Неужели иначе он позволил бы тебе садиться ему на шею? Если бы ему нужно было с кем-нибудь переспать, без труда бы нашел — с кем. Да и ты его любила, не спорь! Вспомни, как пользовалась любой возможностью, чтобы с ним встретиться. Родителям сочиняла всякие небылицы, а сама удирала к нему. Разве не так?
— Давай не будем об этом, ладно? Я знаю, ты всегда считала, что мне не следует выходить замуж за Реджи. И в конце концов оказалась права. Мне и вправду не нужно было этого делать. Но я не жалею. По крайней мере у меня есть сын.
— С Гардом у тебя тоже были бы дети.
— Алана не было бы…
Согласно кивнув, Дороти отрезала еще два кусочка кекса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77