– Я ее приготовила, но забыла положить в машину!
Дик преувеличенно вздохнул и понимающе закивал головой. Но женщине было уже не до него. А тут еще Китти, сцепив руки, запричитала:
– Что же нам теперь делать?!
На Флеминга ее слова подействовали как последний крик о помощи. Забыв о своей южной галантности, он заорал во все горло:
– Живо полезайте в мой джип, и поехали в вашу школу!
– Не стоит беспокоиться, – быстро заговорила Долли, – я возьму такси...
Сын закатил глаза и раздраженно застонал:
– Мама, тебе не надоело спорить с Диком? Мы пропустим все собрание!
– Верно! – сказал сосед, хлопнув паренька по плечу. – С водителем спорить не стоит!
– Вы все против меня, – проворчала Долли, но глаза ее смеялись.
Дик в сопровождении родительницы и ее детей направился к джипу. Долли с ребятами пришлось почти бежать, чтобы поспеть за его широкими шагами. Наконец все уселись, и водитель погнал, будто спешил кому-то на помощь. Всего через десять минут он притормозил возле одноэтажного кирпичного здания школы.
Пока семейство выбиралось из джипа, Дик взглянул на часы. Пятнадцать минут девятого. Может, еще не все потеряно? Как и полагается доброму самаритянину, он доставил их на место, и теперь у него есть привилегия отвезти соседей обратно.
Дети лягут спать, и они смогут... отпраздновать их соглашение о чистой, платонической дружбе!
Дик откинулся на сиденье и бросил вслед:
– Во сколько вы освободитесь?
Долли остановилась, оглянулась на него, затем посмотрела на своих отпрысков.
– Я думаю, скоро. Особых проблем с детьми быть не должно. Я посмотрю на выставку детских работ, перекинусь парой слов с учителями – и все. Думаю, мы не задержимся больше, чем на полчаса.
– Я буду в классе! – бросил на бегу Клод.
Дик кивнул.
– Я подожду здесь. Нет смысла возвращаться домой, чтобы сразу же ехать за вами.
Долли замялась. Ее смущало, что Дику придется томиться в душной машине; но звать его с собой...
– Здесь очень жарко, Дик. Почему бы тебе не пойти с нами? Там все-таки кондиционеры... – сказала она нерешительно.
И вдруг, к удивлению Флеминга, Китти изо всех сил закричала:
– Не надо идти с нами! Я не хочу, чтобы ты заходил!
Мать засмеялась:
– Скоро стемнеет. А вдруг Дик боится темноты?
– Он не боится темноты! Он вообще ничего не боится! – Девочка схватила Долли за руку и потащила к входу. – Быстрее, мама! Мисс Торнтон не любит, когда опаздывают.
Долли не знала, как поступить.
– Китти, давай подождем Дика еще минутку и покажем ему, где можно посидеть.
Но дочь повисла на руке матери.
– Мама, пойдем!
– Доченька, неужели тебе не жалко Дика? Он же зажарится, и в добавок его съедят москиты!
Флеминг оказался в затруднительном положении. Ему не хотелось расстраивать девочку. С другой стороны, Долли будет чувствовать себя виноватой, если он просидит эти полчаса на жаре, да еще в компании голодных москитов. Но главное – ему стало интересно, что стоит за бурными протестами Китти: он не сомневался в том, что нравится девочке; она так трогательно продемонстрировала это утром... Выбирай, сказал он себе, кого ты предпочтешь поставить в неловкое положение: Китти или Долли? Любопытство все-таки пересилило. Глубоко вздохнув, Дик выбрался из джипа.
Китти едва не плакала, когда, держась за мамину руку, входила в школу. Дик и Долли переглянулись. Долли беспомощно пожала плечами. Дик положил на плечо ребенка свою сильную руку.
– Не огорчайся, Китти. Я сейчас сяду где-нибудь в уголке в вестибюле.
– Там нет стульев, – прошептала девочка и остановилась возле раскрытой двери, – и потом, мы уже пришли. Вот мой класс.
Они заглянули в большую комнату, пахнущую мелом и красками. Два хомячка в клетке крутили колесо; родители и дети общались между собой и друг с другом. Молодая и строгая на вид мисс Торнтон сидела за учительским столом и разговаривала с одной из мамаш. На каждой парте лежали свернутые в трубку листы бумаги, перевязанные ленточкой. Китти быстро подвела их к своей парте.
– Мисс Торнтон просила показать вам эти работы; она сказала, что я нарисовала лучше всех!
Когда они вдоволь налюбовались рисунками Китти, Долли заметила, что одна из стен класса тоже увешана рисунками детей.
– А здесь есть твои работы? Можно посмотреть? – спросила Долли.
– Не надо смотреть! Эти рисунки мы только сегодня нарисовали, они не считаются! – настаивала Китти.
– Дорогая моя, что случилось? Я хочу посмотреть на все твои работы!
Они с Диком протиснулись к импровизированной выставке и принялись искать рисунки Китти. Так вот в чем дело! Словно по сигналу взрослые остановились, раскрыв рот. Работа называлась «Моя семья». Не надо было искать имя автора, все было ясно и так, и все-таки Дик не верил своим глазам. Юная художница изобразила свою семью за кухонным столом, застеленным газетами и заваленным крабовыми очистками. В самом центре композиции находился крупный мужчина. Лицо его сияло белозубой улыбкой, словно на рекламе зубной пасты, а волосы красного цвета стояли дыбом, будто их обладатель засунул пальцы в розетку. Пусть нос вышел немного длинноватым, а глаза чересчур большими, сходство не вызывало сомнений.
– Вылитый Дик! – ахнула мать.
Мужчина деликатно кашлянул. Китти, красная как рак, не решалась поднять на них глаза. Долли слегка подтолкнула Дика, чтобы он как-нибудь прокомментировал рисунок, но в этот момент за его спиной раздался приятный мелодичный голос:
– Меня зовут мисс Торнтон, я учительница Китти. Приятно наконец встретиться с отцом девочки. – Она улыбнулась всем троим. – Китти говорила мне, что папа уехал. Вас, наверное, долго не было?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55