Это было плохим знаком. Надо успеть перенести растения до того, как гнев его выплеснется наружу.
Ни слова не говоря, Дик наклонился, схватил одной рукой спатифилиум, другой – фигу и направился к двери. Долли молча взяла папоротники и потес и вышла за ним. Друг за другом они пошли через укутанную туманом лужайку к коттеджу нового жильца. Никто из них не проронил ни слова, боясь ненароком разорвать ту тоненькую, дрожащую от напряжения нить, которая пока еще тянулась между ними.
Молча они принесли в дом и вторую партию растений, молча расставили их по местам. Приподнявшись на цыпочки, Долли повесила на крючок, вбитый в стену еще предыдущим жильцом, декоративную корзину с папоротником. Работа была завершена.
Нарочито громким, жизнерадостным голосом Долли провозгласила:
– Ну вот, теперь совсем другое дело! – и пошла к двери.
– Ты права, черт возьми... – процедил Дик сквозь зубы.
В три шага он настиг ее, схватил за плечо и развернул к себе. Обычно такое красивое лицо сейчас искажал гнев.
– Долли, как ты смеешь обходиться со мной как с каким-нибудь безразличным тебе клиентом?!
Женщина постаралась отвечать спокойно, хотя внутри у нее все кипело.
– А как я, по-твоему, должна к тебе обращаться? Ты и есть мой клиент.
– Вот как? Я все-таки надеялся, что означаю для тебя нечто большее... Хотя бы другом ты не можешь меня назвать? – выдавил из себя Дик.
– Могу – соседом, если хочешь, – ответила Долли, сама удивившись своему хладнокровию. – Ты бы предпочел, чтобы я тебя называла любовником?
– Тогда уж лучше – любовником! Не вижу ничего унизительного в этом слове!
Флеминг вдруг схватил ее за плечи и стал трясти, весь дрожа от негодования.
– Посмотри мне в глаза! Ты не можешь этого отрицать! И не пытайся убедить меня в том, что тебе не было хорошо со мной!
Губы Долли искривились от боли, молнией пронзившей все ее тело.
– Ну, что же, Дик, я отвечу тебе. Да, мне было с тобой очень хорошо, но это не главное, и ты это знаешь. – Она сжалась словно перед прыжком, и глаза ее вспыхнули. – Я не могу быть тебе просто соседкой-любовницей! Мы зашли слишком далеко. Все это оказалось слишком серьезно, и я не хочу...
– Это все выдумки! Проблема в том, что ты любила своего мужа и потеряла его, а теперь ты боишься полюбить другого мужчину.
– Нет, дорогой, ты не хочешь меня понять! – Голос Долли задрожал, и внезапно она осознала, что кричит. – Дело вовсе не в моем муже!
– Тогда о чем ты говоришь?! – закричал в ответ Дик.
Долли почувствовала, что слезы подступили к самым глазам и вот-вот прольются. Не могла же она сказать ему, что боится просто не пережить разлуки с ним...
– Я ничего не буду тебе объяснять. Если можешь, считай, что меня для тебя больше не существует!
Долли проскользнула мимо него и выбежала на улицу, хлопнув дверью.
Она бежала через лужайку и глотала злые слезы. Как больно! Но именно так и следовало поступить. Они должны забыть друг о друге: слишком далеко зашла эта опасная игра, слишком тяжелыми для нее могут быть последствия! А ведь он не способен ни на что, кроме такой вот короткой любовной игры... Надо забыть о нем! Прямо сейчас, с этого самого мгновения!
Прошло еще два дня. Все это время Дороти тщательно избегала встреч с Флемингом, и это ей удавалось. Дни ее были свободны от его присутствия, чего нельзя сказать о ночах. Дик снился ей ночи напролет. Вот и в среду, глубокой ночью, ей снился сон про него – греховный, сладкий сон, заполненный самыми упоительными переживаниями. Долли внезапно проснулась от ощущения, что кровать под ней ходит ходуном. Медленно и с неохотой открыв глаза, она увидела Кэрол, которая изо всех сил трясла ее за плечо.
– Мама, вставай! – тревожно говорила Кэрол. – Клод пропал! Меня разбудил Ральф: он пришел ко мне в комнату и стал тащить куда-то на улицу. Я пошла за ним, а когда проходила мимо комнаты Клода, увидела, что там горит свет. Я заглянула, но Клода там не было! Я не знаю, куда он ушел, но Ральф рвется его искать.
Только этого не хватало! Мать резко села и, взглянув на светящийся циферблат настольных часов, воскликнула:
– Господи, час ночи! Куда он мог уйти в такое время?!
Кэрол всплеснула руками.
– Ума не приложу!
Долли подошла к окну, посмотрела на дорогу. Что-то было не так, но спросонок она никак не могла понять, что именно. Внезапно ее осенило: машины Флеминга не было на обычном месте.
– Кэрол, джип соседа не стоит возле дома. Ты не слышала, когда он уехал?
Дочь покачала головой. Долли отошла от окна, включила ночник и позвонила в полицию. Через несколько секунд она уже беседовала с лейтенантом Реслингом.
– Да, мэм. Красный джип мы обнаружили в конце Фостер роуд. Не похоже, чтобы его бросили. Нет, никто из жителей острова не заявлял об угоне.
Долли швырнула трубку и с горящими от злости и тревоги глазами принялась натягивать одежду.
– Я поеду узнать, что случилось, а ты, Кэрол, оставайся дома. Присмотришь за Китти.
Кэрол упрямо вскинула подбородок.
– Нет, мама. Я поеду с тобой. Я могу тебе понадобиться! Китти тоже можно захватить.
Мать была слишком взволнована, чтобы настаивать на своем; пришлось взять и младшую дочь.
Через несколько минут Долли, Кэрол и полусонная Китти уже катили в старом фургончике по залитой лунным светом дороге. Долли уговаривала себя не поддаваться панике. Этот ученый безумец, наверное, поделился с мальчишкой своими очередными идиотскими планами ночной рыбалки или ночного купания, и Клод напросился с ним. Она свернула на Фостер роуд, проскочила мимо густых зарослей жимолости, словно утопавших в кружевной пене, мимо клумб с роскошными тигровыми лилиями и вскоре заехала в рощу, где росли карии, дубы и сосны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55