Настоящий маг, тот, кто рожден быть Мастером, занимается своим делом с удовольствием, а не видит в нем тяжелую работу. Мне кажется, так, как случилось с вами, должно происходить с любым, кто нашел свое призвание, будь то маг или певец, поэт или священник — даже трубочист. Вы испытали радость: значит, вы делали то, для чего рождены.
«Значит, он чувствовал то же самое!»
Роза не знала раньше, не являются ли ее ощущения чем-то причудившимся ей, не рождены ли они ее воображением.
— Вам не каждый раз будет выпадать такое чистое наслаждение, — предупредил Камерон. — В конце концов, не каждый спектакль для певицы оказывается полным успехом. Однако частица этой радости всегда будет с вами, напоминая о моменте, когда все вокруг вас образовывало совершенное целое. — Камерон вздохнул. — Ощущение такого совершенства, помимо магии, давали мне лишь поездки на Закате. Теперь же я не смею и приблизиться к нему: боюсь его испугать.
Роза поставила чашку и протянула Камерону руку.
— Это напомнило мне кое о чем. Я хочу вам что-то показать. У нас есть время для небольшой прогулки?
— Прогулки? — Камерон заколебался, потом пожал плечами. — Почему бы и нет? В конце концов, меня же никто не увидит, верно?
— Именно. — Ничего больше не говоря, Роза повела Камерона вниз по лестнице, к боковой двери — той, что вела к конюшне. Камерон следовал за ней, пока они шли по дорожке, но остановился, поняв, что они направляются к загону Заката.
— Мы не можем туда идти! — запротестовал он.
Роза остановилась и повернулась к Ясону. После проказы сильфа она так и не заколола волосы, и теперь ветерок играл прядями.
— Я тут читала кое-что, — сказала она, — но вы как опытный наездник можете, наверное, сказать мне больше, чем книга. Насколько хорошо лошади видят?
— Не особенно хорошо, — признал Камерон. — Они больше полагаются на обоняние и слух, чем на зрение. В этом одна из причин, почему они так легко пугаются чего-то неожиданного. Лошади очень хорошо замечают движение, но на незнакомый предмет им приходится смотреть очень пристально, чтобы понять, что перед ними.
— И вы боитесь испугать Заката своим видом — или изменившимся запахом?
— Запахом, конечно. — Камерон явно был озадачен. — Но…
— Но ваша саламандра уже месяц приносит мне ваши рубашки, а я оставляю их на ночь в стойле Заката, чтобы он привык к вашему новому запаху! — триумфально сообщила Роза. — Сначала конь немного беспокоился, но, очевидно, в запахе сохранилось достаточно много от прежнего Камерона. Так что теперь Закат вполне привык… Пожалуйста, хотя бы подойдите к нему, чтобы узнать, как конь к вам отнесется. — Роза без зазрения совести уговаривала Камерона, заглядывая ему в глаза. — Он так без вас скучает — я не могу заменить ему вас. Даже общество бедного старого Брауни не утешает его в потере.
Камерон отвел глаза; Роза видела, как он борется с собой. Она стала приводить аргументы, которые репетировала почти так же старательно, как покаянную речь, которую ей не удалось произнести.
— Дюмон говорил мне, что Закат — подарок другого Повелителя Огня, и хотя я не очень разбираюсь в лошадях, мне кажется, что это — совсем не обычный конь. А раз так, не следует ли вам дать ему шанс показать, что он способен на большее, чем все другие лошади?
— Может быть, — пробормотал Камерон, хотя и без особой уверенности.
— Ему нужно больше двигаться, чем это позволяет загон, — продолжала Роза, кладя руку на плечо Камерону. — А я не умею ездить верхом. Я не рискую даже выводить его на прогулки, как собаку. Я слишком мало знаю о лошадях, чтобы справиться с Закатом, если он вдруг чего-то испугается. Ему нужно, чтобы на нем ездили, иначе он скоро потеряет форму. И ему нужны новые впечатления, в загоне он томится от скуки.
— Он сейчас в загоне? — спросил Камерон, все еще не глядя на Розу.
«Он не хочет видеть моего умоляющего лица, — подумала девушка. — Боится, что не сможет мне отказать!»
— Да. И знаете, если он не подойдет к вам, можно будет считать это знаком, что в вашем теперешнем виде он вас не признает, — ответила Роза со всей убедительностью, на какую была способна. — В конце концов, Закат ненавидел Дюмона, и загон давал ему возможность держаться на расстоянии, когда тот оказывался поблизости.
— Это верно… — Наконец Камерон повернулся к ней. — Ладно, я проведу эксперимент, который вы предлагаете. — Его тон стал лукавым. — Надеюсь, конь не надумает на меня напасть. Именно так поступил бы вожак табуна, обнаружив волка.
— Ничего подобного он не сделает, — решительно ответила Роза. Зная, как отнесся Закат к запаху рубашек Камерона, девушка была совершенно уверена, что такие опасения не имеют оснований. Может быть, не позаботься она о том, чтобы приучить жеребца к новому запаху Камерона, дело и не пошло бы гладко… Однако теперь, когда Роза приносила в стойло рубашку, Закат принюхивался к ней, а потом начинал смотреть в сторону дома, как будто ожидая появления Ясона.
Теперь была очередь Розы, взяв Ясона под руку, вести его по дорожке мимо конюшни к загону. Он шел медленно, словно неохотно, но жадно смотрел вперед, ожидая появления жеребца.
«Недаром я думала, что он скучает по коню больше, чем признается, — именно потому, что никогда об этом не говорит».
Более того, Камерон старался всеми способами уклоняться от разговоров о Закате и верховой езде вообще, как только узнал, что Роза не умеет держаться в седле и не может обеспечить его любимцу необходимой разминки. Камерон весьма болезненно воспринимал то, что лишился этой части своей прежней жизни.
Когда они приблизились к загону, Роза пронзительно свистнула — это была еще одна несвойственная настоящей леди привычка, от которой отец не пытался ее отучить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126