Байбил подался вперед и, сделав упор на левую ногу, склонив голову, заглянул Споку в лицо.
– А что мы конкретно обсуждаем: ситуацию, в которой оказался принц, или вас? – в голосе его слышалась явная издевка.
Спок устало махнул рукой.
– Разве это так уж важно? Могут измениться условия спора, но не его предмет, – он выразительно кивнул головой, желая подчеркнуть значимость сказанного. – Эмоции могут стать тиранами, более жестокими, чем все кровожадные императоры, вместе взятые, и послужить причиной чудовищных злодеяний. И давайте закончим спор. Прошу только об одном: отнеситесь уважительно к любому решению принца. Не осуждайте его.
Старый слуга бросил исподлобья оценивающий взгляд на своего оппонента, потом на хозяина.
– Не знаю, что хуже: глупец, сознающий свой долг, но отказывающийся его выполнять, или глупец, не желающий даже признавать свои обязанности, – он ткнул пальцем в принца. – Но, принимая решение, не забывайте, что в вашей груди бьется сердце ангирийца.
– Потому-то мои ноги не в ладах с сердцем, – принц ускорил шаг, как будто хотел убежать куда глаза глядят. – Они, кажется, готовы унести меня подальше от Ангиры и от ее проблем.
Бегом они быстро преодолели последнюю сотню метров коридора и, с трудом переведя дыхание, остановились перед часовней. Байбил торопливо распахнул дверь и, пропустив спутников вперед, закрыл ее за собой.
Часовня представляла собой небольшое – площадью, примерно, в сорок квадратных метров – помещение с низким потолком. Вдоль грубо отесанных каменных стен тянулись ряды разнообразных статуй, загромождая, окружая многочисленные алтари. Статуи относились к различным школам мастеров и к разным эпохам. Очевидно, бесчисленные поколения ангирийцев собирали их в святилище.
Принц указал рукой на статую, голова которой была обмотана соропой так, что лицо скрывалось в тени.
– Если не ошибаюсь, это и есть Лорд-призрак, Всемогущий Повелитель Преисподней.
Рука статуи сжимала такую же, как у принца, «ловушку для теней».
Зулу невольно вздрогнул:
– Надеюсь, он не такой шутник, как вы.
– О., у него очень своеобразное чувство юмора. В полной мере оно проявляется лишь тогда, когда он выбирает, каких людей забрать в свой темный мир, а каким сохранить жизнь.
Тем временем Спок внимательно оглядывался по сторонам.
– Все это очень интересно, но где же богиня милосердия?
Принц растерянно потер лоб рукой.
– Не знаю. Давайте поищем. И, честно говоря, я предпочел бы, чтобы на Ангире господствовало единобожие.
– Мы с мистером Зулу забаррикадируем дверь, а вы ищите богиню, – Спок подозвал коллегу к скамье, стоящей у стены.
Байбил, приблизясь к центральному алтарю, удивленно всматривался в одну из статуй.
– Да простит меня Великое Множество, но я не ожидал увидеть это здесь.
– Ты нашел богиню милосердия? – порывисто обернувшись, оживленно спросил наследник.
– Нет, вашего деда, – старик кивнул в сторону величественной статуи с суровым лицом, каменная рука которой покоилась на державе с глазом. – Никогда не надеялся встретить его в обществе святых.
– Полагаю, это идея бабушки. Никто другой не додумался бы до такого, – заметил принц, обследуя другую сторону алтаря.
Спок взял один из мешков с провизией и подал знак Зулу сделать то же самое.
– В дороге нам, наверно, понадобятся свечи. Собирай их с правой стороны, а я займусь левой.
Мешок Зулу уже доверху наполнился свечами, когда наконец Урми воскликнула:
– Нашли! – Женщина стояла у одного из боковых алтарей, погрузив руку в настоящий лес из статуй. – Странно, она такая маленькая.
– Видимо, милосердие на Ангире не в почете, – иронично обронил принц, подходя к Урми.
Та надавила рукой на одну из ног статуи.
– Нет, очевидно, не эта. – И нажала на другую.
Послышался глухой щелчок, громыхание цепей – старая каменная глыба тяжело, со стоном, сдвинулась с места. В это же самое время из-за двери донеслись возбужденные крики синха.
– Думаю, они услышали, как открывался ход, – предположил Зулу.
– В таком случае нам лучше поторопиться, – Байбил подхватил с каменного выступа тяжелый золотой подсвечник и жестом подозвал Спока и Зулу к себе.
Мраморная плита, образующая переднюю стенку алтаря, медленно опускалась, открывая узкие ступеньки, ведущие вниз. Крики синха становились все громче и громче. Массивная бронзовая дверь сотрясалась от ударов.
Первыми в потайной ход спустились принц и Урми.
– Мы должны попытаться дать механизму обратный ход и закрыть потайную дверь, – озабоченно произнес Спок, осторожно ступая на лестницу.
Бронзовая дверь продолжала сопротивляться напору извне, но жалобно скрипела, словно стонала от боли.
Байбил, почти силой втолкнув Зулу в узкий проход, быстро последовал за ним. К счастью, Споку удалось без труда обнаружить механизм лаза. Как только Зулу и Байбил спустились вниз, он потянул за цепь. Вслед за громыханием металла послышался скрежет задвигающейся плиты.
Вместе с кромешной темнотой воцарилась и полная тишина, лишь откуда-то издали невнятно доносился шум воды. Байбил зажег свечу и поднял ее высоко над головой, освещая путь.
Низкий потолок был усеян бородавчатыми бугорками и выступами, и каждый выступ, каждый бугорок украшала поблескивающая на свету водяная капля. Своеобразная особенность структуры каменных стен и кроваво-красный цвет придавали им поразительное сходство с человеческой плотью, обнажившейся после удара мечом или пореза.
Байбил невольно поежился:
– Должно быть, этот ход прорубался в те далекие времена, когда строилась и сама цитадель.
На протяжении веков вода размывала ступени, образуя где углубления, где наросты, поэтому идти было неимоверно трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88