— Вот, кажется, и военная лавка вашего посольства, — сказал, хмуро улыбаясь, лумбаганец. — Только не думайте, что это я вскрыл брешь в вашей системе безопасности. По меньшей мере пара десятков здешних семеек живут роскошно благодаря этой лестнице. На икорке и паштете. И знаете, они вовсе не желают возвращаться к нашим истолченным в порошок гнилым орехам и обезвоженным псевдофруктам.
— Так они воруют из посольских магазинов?! — вскричал полковник.
— Не нервничайте, — посоветовал ему Инарп. — Это обходится вам неизмеримо дешевле, чем если бы мы обратились к вам за статусом зоны бедствия и «гуманитарной помощью». Но мы считаем: если та или иная форма жизни в состоянии прожить сама — пусть живет, пусть идет своим собственным путем. Хорошо бы вам это уяснить.
— А что вы нам прикажете делать с вашими нищими? — сказал Уорбатон. — Никакими коврижками у них не изменить мнения о режиме правления, с которым они знакомы только со слов полицейских в участке. Конечно, было бы проще всех этих нищих изъять… из жизни. Но почему-то эта акция доброй воли вызывает роптание на страницах наших желтых газетенок…
— Ну, мне, пожалуй, надо идти, друзья, — сказал Инарп, смело прерывая рассуждения военного атташе. — Я признаю, что все случившееся было паршивой затеей. И чтобы нам окончательно помириться, хочу вам сразу дать совет: будьте настороже, когда придет Летняя Резня, — она не за горами. Я назначен в команду, девиз которой: «Земляне — убирайтесь домой!» Тамошние мальчуганы из тех, что попроще, они играют без правил.
— Пошли, Ретиф, — сказал Маньян, ставя ногу на ступени лестницы. — Все равно с толпой бороться нет смысла, это вам не разгневанный шеф нашей миссии.
Отпуская воротник лумбаганца, Ретиф сказал:
— Да, да, Инарп. Даже после того, как мы познакомились со здешними настроениями, мы называем нашу миссию миссией. Возвращайтесь к своим нанимателям и скажите им, что мы, земляне, имеем привычку все-таки приходить на помощь, когда нас зовут.
— Вы, иноземцы, — народ со странностями, — проговорил Инарп и в следующую секунду растворился в темноте.
— Эй, Ретиф! — тоном упрека заговорил полковник. — Нам следовало задержать этого мерзавца и не выпускать до тех пор, пока мы не выясним все детали этой его «паршивой затеи».
— Мне кажется, что будучи на свободе, он нам больше пригодится. — С этими словами Ретиф вытащил откуда-то визитку, одолженную у лумбаганца из кармана: — Таверна «Почки и наковальня», улица Дакойт, двенадцать, — прочитал он.
— Я знаю, где это, — сказал полковник. — Это отвратительный притон около скальповых полей. За рюмку араки там снимут голову с кого хочешь.
— Место свиданий, — задумчиво произнес Ретиф.
2
Маньян и Ретиф оказались в числе последних, поспевших к длинному столу в конференц-зал. Они занимали свои места, сопровождаемые укоризненными взглядами выпуклых глаз посла Паунцрифла. Он сидел во главе стола рядом с миниатюрным Джитом, который здесь на Лумбаге, отправлял сразу две должности: посла с планеты Гроа и генерального председателя лумбаганской Комиссии Мира.
— Итак, если все мы готовы, — начал его превосходительство, — я…
— Секундочку, Гарвей, если позволите… — заговорил вдруг Джит своим обычным голосом — шепотком с придыханием. Так у гроасцев были устроены голосовые связки. — Сегодня моя очередь председательствовать на совещании. Так что, если вы не возражаете…
— Что такое?! — хрипло пролаял Паунцрифл. — Очередная маленькая шутка? Чудесно, все смеются, господин посол! Теперь, как я уже сказал…
— Смотрите-ка! Он все еще не понимает! Старина, передайте сюда молоток, и я продолжу совещание. — С этими словами Джит дернул микрофон на себя. — Так вот, друзья… — попытался он начать.
— Слушайте меня, Джит! — взревел землянин. — Вы прекрасно знаете, что сегодня утром я уступил вам место и в лифте и за завтраком: я отчетливо помню, что вам подали меню тогда, когда с моего стола даже еще крошек не стряхнули!
— Это не считается, — решительно возразил Джит и закрепил микрофон напротив своего места. — Сегодня я хотел бы узнать, каков прогресс в наших усилиях водворить на Лумбаге расовое равенство. — Его усиленное микрофоном шипение оглушительно разнеслось по залу, не оставив в тишине ни единого укромного уголка.
— …уж не говорю о том, как ловко вы подмаслили держателя автостоянки, чтоб вам перекрасили гараж раньше меня. — Возражение Паунцрифла перекрыло даже технические возможности микрофона.
— Каков же прогресс в наших усилиях облагодетельствовать статусом некомбатантов несчастных аборигенов этого забытого богом и погруженного во мрак мира? — невозмутимо продолжал Джит. — Конечно, не обижая их. — При этих словах он небрежно поприветствовал двух присутствующих на совещании наблюдателей-лумбаганцев, сидевших в дальнем конце стола в своих причудливых утыканных бусинами одеяниях. Те так же небрежно ответили на приветствие. У них были каменно-непроницаемые лица, и невозможно было понять, что у них на уме. К тому же они соблюдали абсолютную тишину, расположившись своими грузными телами в мягких креслах.
— Все последние шесть лет, что межпланетный Трибунал Мира исполнял здесь свои благородные обязанности по отысканию путей к расовому примирению, отмечены знаком прогресса, — стараясь наклониться как можно ближе к микрофону, заявил Паунцрифл. — К сегодняшнему дню завершено строительство сорока двух вилл для высокоответственных руководителей первого класса. Скажу больше: введен в строй биллиард на сто столов, увеселительное учреждение на сорок номеров…
— Обойдемся без фривольностей, — прошипел Джит и вернул себе микрофон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58