— Пошли, — я взял ее за руку и помог подняться.— Мы снимем номер в каком-нибудь второсортном отеле тут неподалеку. Нам нужно, отдохнуть. А утром…Тут официант сделал таинственный знак, и я подошел к нему. Продолжая расставлять на подносе перечницу, солонку и все прочее, он как бы между прочим сообщил:— Не знаю, имеет ли это к вам отношение, но вон там у входа прогуливаются двое.Мы прошли черным ходом. Это был темный коридор, заполненный мусорными баками, горой картонных ящиков, разным хламом — признак того, что городская система уборки перестала работать. Что и говорить, я все ближе знакомился с изнанкой жизни, а этот угол выглядел одним из самых неприглядных.Девушка не отставала от меня ни на шаг, озираясь по сторонам. По-моему, она без слов понимала, что происходит. Впрочем, она не паниковала, что мне нравилось.Почти прижимаясь к стене, я продвигался по коридору. И вдруг моя спутница издала приглушенный возглас. Я увидел парня, стоящего на улице примерно в двадцати футах от нас, и потянул ее за руку, мы снова двинулись вперед — она чуть позади меня. Я надеялся, что он не заметил нашего секундного замешательства.Где-то в нескольких шагах от него я начал оживленно обсуждать местные климатические условия. Еще несколько шагов, еще…Резко развернувшись, я заехал ему между ребер, и вовремя, поскольку он собирался последовать за нами. Согнувшись пополам, он пропахал носом мою ногу ниже колена. Рухнув, он перевернулся на спину; я наступил ему на кисть руки и увидел блеск металла — это заскользил по тротуару маленький револьвер. Дернувшись, парень попытался укусить меня за ногу. Подняв его за шиворот, я поставил парня на ноги.Я сверкнул глазами на спутницу. Моя умница выдернула пояс из его пальто и, опустившись на колени, соединила его руки за спиной, дважды обмотав их поясом, ловко, словно няня, всю жизнь пеленавшая грудных младенцев.— Ну-ка расскажи мне правду, мистер, — прошептал я ему в ухо. Он извивался, брыкался, даже плюнул в меня. Мышцы на шее у него вздулись, как тросы, поднимающие лифт. Вдруг изо рта у него пошла пена, и парень неожиданно затих. Я пощупал пульс — его не было.— Наверное, я не зря подозревал, что у каждого припасен цианистый калий, — сказал я своей спутнице.Пока я обыскивал карманы парня, она смотрела на него расширенными от ужаса глазами — они стали еще больше, чем раньше. В карманах мертвеца не было ничего. Просто ничего.— Чист, как приборное стекло, — сказал я, вставая. — Не знаю, что за игру они затеяли, но, по-моему, мы проигрываем, несмотря на впечатляющие победы. Видимо, у них тьма-тьмущая ребят, возложенных на жертвенный алтарь. Неясно только, кому.Через десять минут, пройдя кварталов пять на восток от места нашей стычки, мы набрели на покосившийся трехэтажный дом с вывеской: «СДАЮТСЯ КОМНАТЫ, на день, неделю, месяц». В окне нижнего этажа горел свет. Хозяин, дремавший за письменным столом, осмотрел нас придирчиво, словно вахтерша женского пансиона, подозревающая, что девицы навеселе.— Десять долларов, причем вперед, — сказал он. Я заплатил, добавив еще пять.— Это за ваше гостеприимство, — намекнул я. — Кстати говоря, если вы забудете, что видели нас, я добавлю на выпивку.— А что, у вас на хвосте полиция?— Да нет, скорее брат юной леди, который хочет всю жизнь продержать ее на кроличьей ферме. А мы намерены разводить шотландских терьеров.Мигая, он смотрел то на меня, то на нее. Потом губы его раздвинулись в хитроватой улыбке.— Меня это не касается. — После чего вручил нам два алюминиевых ключа на резиновых кольцах величиной с автошину. — На сколько?— Дней на пять, — сказал я с глубокомысленной миной.— Имейте в виду — плата вперед, каждое утро.— Я знал, что на вас можно положиться, — сказал я. Обогнув бочку с засохшим кактусом, мы поднялись по лестнице. Обернувшись, я увидел, что хозяин внимательно следит за нами. 5 Две комнаты, которые мы сняли, были изобретательно созданы из одной, разгороженной пополам. В каждой оказался встроенный в стену шкаф, по форме напоминающий гроб, поставленный на попа. Пол давно уже вспучился, а обои, видимо, даже в день покупки страдали от старческих недугов. Крошечная ванная, втиснутая между этими конурами, могла похвастаться только потрескавшимся унитазом и ржавым душем. Что касается раковины, в ней можно было выстирать пару носков, да и то с трудом.Я занял конуру поближе к лестнице — на случай, если ночью возникнет подозрительный шум. Вместо кровати я обладал диванным матрасом, поставленным на металлическую раму, еще у меня был старый комод, в котором не хватало одного ящика, но зато покрытый кружевной салфеткой, стул из гнутых труб с красным пластиковым сиденьем, прожженным сигаретами, прикроватная тумбочка с пепельницей (и с окурками в ней) и Библия на той же тумбочке. На окне с двойными рамами я увидел криво установленный кондиционер, а включив его, услышал звуки, напоминающие работу старого трактора.— Роскошные апартаменты, — сказал я своей спутнице. — Главное, кроме нас, тут никого нет. — Я проводил ее во вторую конуру, которая была обставлена по крайней мере не хуже моей. Девушка села на кровать, и я увидел, что лицо ее бледно до синевы. Видимо, наступила последняя степень изнеможения.— Ну что ж, давай снимем твою форму, — сказал я. Войдя в ванную, я взял желтоватое колючее полотенце и принес девушке. Она все так же сидела на кровати, явно борясь со сном.— Сними одежду, — повторил я, — она же промокла насквозь. Хороша ты будешь к утру с воспалением легких.Девушка даже рукой не шевельнула. Тогда я сам расстегнул пальто, потом поставил свою незнакомку на ноги, чтобы помочь ей раздеться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44