А куда девала?— Ну, я же говорю — как папа!— Закапывала, значит?— Да, и возможно, это было для нее не менее, а может быть, и более важной частью ритуала, дающего выход приступу безумия. Именно закапывала!"Да-да.., пожалуй… — внутренне согласилась с ней Светлова. В ушах у нее до сих пор стоял детский лепет, раздававшийся на сеансе у Горенштейна: “А ямка глубокая? Я пойду посмотрю…” — Безусловно у ребенка уже тогда проглядывался некий патологический интерес”.— И вот — машина оставалась на дороге, а тело исчезало, — продолжала Туровская.— Где? Как? Куда оно, это тело, исчезало?— Лес… Кругом леса! Выбирай любую елку и закапывай.— И она тащила на себе… Или волоком? Тяжелое тело?"Под центнер весом, как, например, у пропавшего Шматрикова”, — уточнила про себя Аня.— Почему нет? Известно, что, например, молоденькие санитарки, в которых было не более сорока пяти килограммов, вытаскивали с поля боя здоровенных мужчин, весивших значительно больше, чем сами эти девочки.— По всей видимости, наша Марина далеко их тащила? Ведь у дороги не закопаешь, правда?— Правда…— "Копала глубокую яму?— Я уже говорила о ее необычной физической силе.— По времени — на такое должно было уходить не меньше половины ночи!— А я, надо тебе признаться, иногда видела, как она выскальзывает по ночам! — торжествующе обнародовала явно припасенный сюрприз Туровская. — Только раньше не хотела тебе говорить… Боялась, что ты ее выгонишь из мотеля.Аня хотела хоть немного реабилитировать Немую, упомянув о ее свиданиях с Кикалишвили, на которые та выскальзывала по ночам. Но решила не мешать захватывающему диалогу супругов.— Ленечка, а ты помнишь дело, — продолжала Туровская, — одного из самых кровожадных маньяков столетия? Ну помнишь — по телевизору фильм показывали?— Не припоминаю что-то.— Когда он был маленьким, его мамаша работала в суде и часто приносила домой судебные дела с фотографиями — жертвами кровавых преступлений. И вот, представь, мальчик разглядывал их со все возрастающим интересом, любопытством и, как оказалось, удовольствием… И в итоге…— Да-да? Мы затаили дыхание…— И в итоге у повзрослевшего свихнувшегося молодого человека на счету оказалось с десяток ужасных преступлений…— Ужас!— Он резал и кромсал свои жертвы так же, как те тела на фотоснимках из суда, которые ему показывала мамочка. Вот вам и детские впечатления! * * * "Похоже, похоже на правду, — думала Светлова. — Похоже, однако, и — не более!Допустим, белая глина на кроссовках — оттуда, где Скворцова “копала ямку”… Но почему — точно такая же на колесах машин? Ведь они оставались на дороге, на асфальтированной трассе, где нет никакой глины…Или она заезжала на машине жертвы куда-то в лес, оставляла там труп, потом возвращала машину на место? Тогда неплохо бы это место найти. Там же должна быть и белая глина…Почему же Скворцова не сумела справиться с Ниной Семерчук-Фофановой? Шматрикова — мужика здорового! — одолела… А Фофанову — нет?Но то, что Немая причастна, — это, пожалуй, правда.Итак…Осич убирала Кривошееву не сама. И Амалечка убрала Айвазян не сама.Осич, которая для Немой “вторая мама”, использовала для этого девушку… Точней, использовала ее кровожадность. Питон хочет кролика? Укажем ему на этого кролика!Возможно, они просто сами направляли в мотель тех, от кого они хотели избавиться.Осич — Кривошееву.Кудинова — Айвазян.Но Питону парочки кроликов было мало…И далее Немая уже промышляла сама — без указки “второй мамы”.Так исчезли:Шматриков.Вадим Алексеев.И, наконец, та же участь ожидала Нину Фофанову… Но она отчего-то не исчезла.Теперь Немой больше нет. Амалия сбежала.Одна Осич как ни в чем не бывало живет припеваючи”.Светловой давно следовало навестить Горенштейна. Анна, увы, не была у него с тех пор, как трагически погибла Марина Скворцова.К тому же Светловой пришло в голову, что она вообще страшно неблагодарная.И Анна заехала в цветочный магазин, чтобы в знак своей признательности доктору пополнить его цветочную, дорогую его сердцу коллекцию.Светлова выбрала какой-то очень редкий и очень дорогостоящий цветок в горшке. Так ей, во всяком случае, объяснила девушка-продавец.С трудом удерживая в руках тяжелый этот горшок, Светлова заторопилась в дом доктора Горенштейна.Дверь почему-то открылась не сразу… Наконец после третьего звонка она резко распахнулась…На пороге стояла крепко накрашенная дама… Взгляд ее был полон холодного презрения.От недоброго предчувствия у Анны сжалось сердце.Видимо, это и была супруга доктора, про которую, увы, ввиду ее долгого отсутствия Светлова совсем запамятовала.И как же эта супруга оказалась некстати!— Здравствуйте! — растерянно промямлила Аня. Дама молча смотрела на Светлову.— Как вы только осмеливаетесь сюда являться? — наконец изрекла она.— Я?— Да! Я попрошу вас, голубушка, больше сюда не приходить!И прежде чем дверь захлопнулась перед ее носом, Светлова успела увидеть огорченное, растерянное лицо доктора Горенштейна, промелькнувшее в коридоре за спиной крепко накрашенной дамы.Вне себя от возмущения, Светлова все-таки опять нажала кнопку звонка.Дверь снова отворилась.— Мне Соломона Григорьевича, — начала Аня.— Собственно, я передала вам слова Соломона Григорьевича — больше сюда не приходить! — так же холодно и зло глядя на нее, сообщила супруга Горенштейна. — Я бы сама и вовсе не стала с вами разговаривать! Мало того, что вы чужих мужей пытаетесь соблазнять, еще и девушку несчастную до могилы довели! Как вы могли втянуть моего мужа в эту историю?Она презрительно кивнула на цветочный горшок, который Светлова продолжала растерянно держать в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88