- Еще одна комиссия оценивает причиненный машине ущерб!
- Ну, что ж, пойдемте, - вяло согласился Осокин. Он уже вышел на площадку и хотел захлопнуть дверь, но в нерешительности остановился. - У меня на кухне газ не выключен. Чайник стоит.
Корнилов кивнул.
Борис Дмитриевич вошел в квартиру, демонстративно оставил дверь нараспашку и тут же вернулся, погасил в прихожей свет, и они неторопливо спустились по лестнице вниз.
Осокин сдернул с "Жигулей" чехол, открыл дверцы, хотел поднять капот. Корнилов остановил его:
- Откройте багажник.
Борис Дмитриевич раскрутил алюминиевый провод, которым наспех, кое-как была прикручена после аварии крышка багажника.
- Николай Михайлович. Наш эксперт, - кивнул Корнилов на Коршунова. Он, с вашего позволения, осмотрит все в багажнике.
Осокин пожал плечами.
- Приступайте, - сказал Корнилов.
Методично, предмет за предметом, вынимал Коршунов содержимое багажника и раскладывал на брезенте. Лебедев помогал ему доставать запаску, инструмент, раскладные стульчики, коробки и прочее "снаряжение", без которого не обходится почти ни один автомобилист.
Корнилов стоял в стороне и следил за действиями своих сотрудников.
- Вы меня узнали? - спросил у Игоря Васильевича Осокин.
Корнилов кивнул и заметил, как порозовели у Осокина щеки. Но Борис Дмитриевич тут же справился со своим смущением и взглянул Корнилову прямо в глаза.
- Вы не подумайте ничего плохого. На рыбалке я потерял записку с вашим адресом.
...Это была старая история. Корнилов последним поездом приехал на Варшавский вокзал с Сиверской, где гостил несколько дней у матери и брата. Метро уже не работало, такси шли в парк. Корнилов "проголосовал", и какой-то сердобольный частник остановил рядом с ним свой "Москвич".
- До Кировского не подбросите? - попросил Игорь Васильевич.
Шофер кивнул на сиденье рядом с собой. В руках Корнилова была удочка. Удобнейшая из удочек - разборная, из трех частей - легкая бамбуковая удочка, которую он очень любил. В дороге они разговорились с водителем о рыбалке. Звали водителя Борис Дмитриевич. Он рассказал, что едет сейчас на дачу. Завтра к нему заглянет старый приятель, они тоже пойдут ловить рыбу на заливе, да только удочкой для приятеля он не успел запастись.
- Могу одолжить, - сделал широкий жест Корнилов. - Но с отдачей. Это моя любимая... Самая добычливая.
Водитель обрадовался.
- Вот уж не знаешь, где найдешь... - сказал он с искренней благодарностью. - Послезавтра я вам ее завезу.
Когда они остановились, переехав Кировский мост, Игорь Васильевич нацарапал на клочке бумаги свой адрес и телефон и с легким сердцем передал водителю. У водителя было мягкое интеллигентное лицо, добрые глаза. Они попрощались. Корнилов вылез из машины и зашагал через сквер к себе домой. И даже не оглянулся на "Москвича". Чтобы не обидеть нового знакомого подозрением. Борис Дмитриевич мог подумать, что он хочет запомнить номер его автомашины...
- Правда, товарищ Корнилов, - тихо сказал Осокин. - Я потерял ту записку. Поверьте мне. Я бы тотчас вернул вашу удочку.
"Неужели и моя фамилия, и имя сразу же улетучились из вашей головы? хотел сказать Корнилов. Но не сказал. Только подумал: - Мне с ним долгие беседы беседовать, еще решит, что из-за удочки придираюсь. Черт с ней, с удочкой. Может, и правда позабыл. Клев хороший начался - все позабудешь".
Он беспечно махнул рукой:
- Ерунда. Не думайте об этом! Удочка - то удочка!
- Все равно неприлично, - поморщился Осокин. - Из-за таких мелочей люди теряют веру друг в друга.
"Хороший заход, - подумал полковник. - Умница, Борис Дмитриевич. Для человека, который знает, что за ним еще и серьезное преступление числится, совсем неплохо".
Воспоминание об истории с удочкой настроило Корнилова на легкий иронический лад, и он даже подумал о том, что допрашивать Осокина нужно именно вот так - легко и непринужденно, может быть, даже чуть-чуть иронично. Он постарался припомнить коллекционеров, с которыми приходилось иметь дело, и сделал вывод, что эту категорию людей природа почему-то обделила чувством юмора. А может быть, это только ему такие попадались?
- Товарищ Корнилов! - вывел полковника из задумчивости голос Осокина. - А ведь та удочка у меня до сих пор цела. На даче.
- Прекрасно, Борис Дмитриевич, - улыбнулся Корнилов. - Будет повод заехать к вам на дачу!
- Конечно!
- Да я шучу. Столько лет прошло... - Он прикинул в уме. Выходило не меньше десяти. И видели друг друга не больше получаса в голубом сумраке белых ночей, а поди ж ты - запомнил. Узнал с первого взгляда. Я-то не в счет - это мой хлеб, а вот товарищ доцент... Зрительная память у него отличная. И сказал, давая понять Осокину, что тема с удочкой исчерпана: Удочки у меня уже получше есть, да только со временем туго.
Поколдовав над пустым багажником, Коршунов попросил Осокина сложить все вещи назад, а сам начал снимать отпечатки пальцев на "Жигулях". Лицо у него было сосредоточенное и сердитое - отпечатков было много, а Корнилов приказал собрать все. "А хоть бы и сто! - сказал он Николаю Михайловичу еще в управлении, когда они собирались к Осокину. - Мне все нужны".
Улучив момент, когда Осокин, склонившись над багажником, аккуратно раскладывал свое барахлишко, Корнилов вопросительно посмотрел на Коршунова. Тот отрицательно покачал головой.
В багажнике и салоне он искал следы крови. Если Осокин, вернувшись за сбитым им мужчиной, увез его на своих "Жигулях", эти следы должны были остаться.
...Через полчаса Коршунов и Лебедев закончили свою работу.
- Поезжайте, - кивнул полковник на "Волгу", - и сразу пришлите назад.
Когда сотрудники уселись в машину и шофер уже включил мотор, Игорь Васильевич поднял руку, прося задержаться, Лебедев открыл дверцу, вопросительно глядя на шефа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66