- Я вчера съездила к нам на дачу. В Рощино. Вы знаете, там замок сломан. Кто-то был. И, наверное, не воры ничего не украдено. А Юрин стол письменный взломан. И все бумаги разрыты.
- Что ж вы сразу не сказали нам? - с мягким укором сказал Корнилов. Может быть, в Рощине милицию предупредили?
- Нет. Понимаете... - Она опять помолчала. И Корнилов почувствовал, что не слова она подбирает, а ей просто тяжело говорить. - Как-то не об этом все думалось. И вот еще, - она достала маленькую черную коробочку, очень красивую, но помятую. - Я нашла в Юриной замшевой куртке. Подкладка разорвалась... - Наталья Николаевна открыла коробочку. Там на голубом шелке сверкало кольцо с золотой розочкой, в центре которой был вделан крупный бриллиант. - У нас таких вещей никогда не было. Я подумала, что Юра привез мне из последнего рейса красивую подделку. Попросила подругу показать в комиссионном. Кольцо оценили в шесть тысяч рублей. Значит, оно чужое. Наверное, Юра должен был его передать кому-то, рано или поздно этот человек найдется и предъявит на кольцо свои права...
- Вы уверены, что это чужое кольцо? - спросил Корнилов. - Может быть, муж хотел сделать вам сюрприз?
- Я же сказала: это кольцо не наше. Такое кольцо не могло быть нашим...
- Да, да. Раз вы настаиваете... Мы сейчас составим акт.
На лице Натальи Николаевны промелькнула гримаса недовольства. Разговор ее утомил, а предстояли еще формальности.
Корнилов попросил секретаря вызвать Бугаева, а сам лихорадочно соображал, что же делать с зонтиком. Предъявить для опознания обгоревший зонтик показалось теперь ему безжалостным. Это значит снова вызвать в душе женщины смятение и ужас, только что пережитые. "Что же делать, что же делать?" - думал он и неожиданно для себя спросил:
- Наталья Николаевна, у вас есть японский зонтик? Складной, с красными цветами на розовом поле?
Она посмотрел на подполковника как на сумасшедшего, но выдержка и здесь ей не изменила.
- Есть, но не такого цвета. Я не переношу слишком яркие вещи.
- Простите за назойливость, муж никогда не привозил вам зонтик именно такого цвета?
- Нет, нет. Он хорошо знал мой вкус.
Корнилову показалось, что она вот-вот расплачется от его вопросов, но в это время вошел Бугаев.
Они составили протокол о передаче кольца с бриллиантом, подписали.
Игорь Васильевич спросил у Гориной:
У вашего мужа было много друзей?
Она неопределенно повела плечами. Посмотрела на Корнилова с укором. Подполковник видел, что ей больно говорить сейчас о муже...
- Я понимаю, что это не праздное любопытство. Только зачем все это? Человека нет...
- Вы знали, Наталья Николаевна, что он написал жалобы на капитана и некоторых других сослуживцев?
- Ах, это?! Ну да, я со своими бедами совсем забыла о чужих. Извините. - Корнилов чувствовал, что Горина говорит очень искренне, без тени сарказма. - Мне муж говорил. Он даже... - Она хотела добавить что-то, но передумала. Махнула рукой. - У него было мало хороших друзей. Не могу объяснить точно почему. Юрий Максимович человек непростой. Безусловно, честный... Ему трудно все доставалось. Учеба, продвижение по службе, какие-то житейские мелочи, которые другим достаются походя, становились для него неразрешимой проблемой. Если бы не Владимир Петрович Бильбасов, он до сих пор плавал бы каким-нибудь последним помощником. Юре даже жена досталась трудно. - Горина чуть виновато улыбнулась. - Моя мама говорила, что Юра меня "выходил". А брак йаш, как видите, не удался.
"Что она имеет в виду? - подумал Игорь Васильевич. - Жили они плохо, что ли? Или смерть мужа?"
Бугаев сидел молча, украдкой внимательно разглядывал Горину.
- Да, с друзьями у него как-то не получалось... - продолжала Горина задумчиво. - Ни с кем долго не дружил. А старался. Он был очень самолюбив, хоть и прятал самолюбие глубоко в себе. Старался казаться рубахой-парнем, вечно организовывал самодеятельность, сам пел, придумывал какие-то аттракционы... Но его уязвляли легкие успехи других, он тяжело переживал это, прятал от всех свои переживания. Только ведь люди чувствуют это. Но и врагов у него не было. Так, разойдутся незаметно, без злости... - Она неожиданно поднесла руку к глазам и всхлипнула. - Простите.
- Вы меня, Наталья Николаевна, извините. Не вовремя я со своими расспросами, - сказал Корнилов смущенно. - Мы теперь должны поехать к вам на дачу.
- Да, конечно, - кивнула она, вытирая глаза платочном. - Я ведь из-за нее и пришла. Может быть, у Юры хранились там в столе важные бумаги и кто-то решил воспользоваться? - Она порылась в сумочке и, достав связку ключей, положила на стол.
- Адрес я сейчас напишу...
- Наталья Николаевна, - мягко сказал Корнилов. - Нам нужно ехать вместе.
- Что вы, это невозможно. У меня билет на самолет. Вылет рано утром. Надо собраться. Нет, нет, я не смогу поехать.
- Вы не беспокойтесь. На машине мы обернемся очень быстро. Потом доставим вас домой...
- На машине? - в ее голосе явственно сквозил страх.
"Сколько ей лет? - подумал подполковник. - Двадцать пять? Тридцать? Выглядит совсем молодо. Такие женщины, наверное, до старости выглядят молодо".
- Я вас очень прошу.
- Ну что ж, раз это обязательно... - обреченно вздохнула Горина.
- Вы посидите пять минут в приемной. Мы с капитаном вызовем нужных людей, машину...
Когда Горина ушла, подполковник в двух словах объяснил Бугаеву ситуацию.
- А теперь вызывай машину. И эксперта-криминалиста захвати. Предупреди шофера, чтобы ехал по верхнему шоссе, вдоль железной дороги. Незачем ей по Приморскому ехать. И быстро, быстро!
Бугаев ушел. Игорь Васильевич внимательно осмотрел коробочку с кольцом. Шесть тысяч - дорогая штучка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36