- Вас зовут...
- Петр Иванович Елистратов, - старик усмехнулся уголками губ и добавил: - Пенсионер. Бывший учитель истории.
- Петр Иванович, семнадцатого рано утром вы были дома?
- Да я уже... - начал Елистратов, но Корнилов мягко остановил старика:
- Вы извините, если вам уже приходилось отвечать на этот вопрос.
Старик пожал плечами:
- Я был дома. И первый раз вышел из квартиры часа в два. В молочный буфет. Это в нашем доме.
- Утром ничего не слышали? Выстрел, крики?
- Нет. Я бы обратил внимание. У нас в доме по утрам такая тишина...
- Но в семь часов вы, наверное, еще спали?
Елистратов опять улыбнулся слегка, словно боясь обидеть Корнилова.
- Я давно уже просыпаюсь ровно в пять. Лет пятнадцать. И сразу встаю. Много работы. А времени осталось в обрез.
Корнилов невольно перевел взгляд на письменный стол, на множество старинных книг и растрепанных журналов с закладками.
- К вам никто не звонил в то утро?
- Почтальон. Принесла заказное письмо.
Корнилов сделал пометку в блокноте.
- С Хилковым вы были знакомы?
- Женя учился у меня в седьмом и восьмом классах. Но теперь это имеет чисто теоретический интерес, - вздохнул старик.
- Нет, почему же? И практический тоже... Для нас.
- Женя был неплохим мальчиком. Способным...
Слушая Елистратова, Корнилов прикинул, сколько же лет прошло с тех пор. Выходило - четырнадцать.
- Человек он был энергичный, изменчивый только очень. Быстро загорался и остывал быстро. И ни в чем не преуспел.
- Не хулиганистый?
- Нет. Он не был ни заводилой у ребят, ни озорником. Скорее слишком чувствительным... Мог от обиды заплакать. В девятом классе он круто изменился. Стал замкнутым, дерзким. Учителя ломали голову, но я-то знал, в чем дело, - отец ушел из дому. Избил жену и Женю.
- Он закончил десять классов?
Старик отрицательно покачал головой.
- У него были друзья?
- Раньше я мало их видел. А года три назад от них спасу не стало. Чуть ли не каждый день пьянки. Девицы...
- Что за девицы?
- Мне кажется, не очень скромные... Это все началось после смерти матери. - Старик задумался вдруг и поглядел отсутствующим взглядом в окно.
- Да, я забыл вам сказать, что на Женю очень плохо повлияло возвращение отца.
- Возвращение отца?
- Ну да! Отец всегда был несправедлив к нему. А потом это побоище... И уход из семьи. Лет семь о нем не было слышно. Он даже не помогал Анне Дмитриевне и Жене. И вдруг появился. Женя уже вернулся из армии, работал шофером на "Электросиле".
- Что же плохого в том, что вернулся отец? - удивился Корнилов.
- Ну как же вы не понимаете! - досадливо сказал старик. - Отец же бил его, унижал, потом семь лет где-то шлялся, ни разу не вспомнив... Женя стал уже мужчиной, молодым человеком. И вдруг приходит чужой человек. Даже не чужой... Хуже. А мать не сочла нужным посоветоваться с сыном. - Старик разволновался и стал задыхаться. Немножко успокоившись, он сказал: - Женя стал жить на кухне. Спал на раскладушке.
- Петр Иванович, а какие отношения были у отца с матерью?
Старик помялся. Чувствовалось, что ему не хочется об этом говорить.
- Здесь я могу только перенестись на зыбкую почву догадок... Вам же нужна правда, а не правдоподобие.
- И с тех пор Хилков стал пить?
- Да. Я видел его несколько раз нетрезвым. Но главное - он очень редко появлялся в доме. Я перестал его встречать.
- Вы сказали, мать умерла. А отец?
- Через полгода...
- Последнее время Хилков тоже много пил?
- Нет. Кажется, поменьше. Я его несколько раз встречал с одной и той же девушкой. По-моему, он свал чуть серьезней. И даже не прятался от меня, когда шел с этой девушкой. Кажется, ее зовут Галей.
Корнилов показал Елистратову фотокарточку Лавровой.
- Она, - кивнул старик. - Красивая девчонка. - И, вздохнув, добавил: - Душевно жаль парня. А я так мало сделал, чтобы ему помочь...
- А приятели по-прежнему ходили?
- Реже.
Корнилов показал несколько фотографий. Старик признал одного Кошмарика.
- Все чаще на лестнице сталкиваешься, - оправдываясь, пробормотал он. - А у нас она темная. Вы и сами видели.
- Хилков был участником группы по угону автомобилей, - сказал Корнилов.
- Нажива, стяжательство... - глухо сказал старик.
- Вам, Петр Иванович, не бросилось в глаза что-то необычное в поведении Хилкова в последние дни?
Елистратов задумался. Потом пожал плечами.
- Нет. Как будто нет.
Корнилов встал.
- Извините за беспокойство, Петр Иванович. Я вас от дела отвлек...
- Рад служить, - ответил старик сухо. И спросил: - Скажите, если не секрет, вы вот про выстрелы расспрашивали. Значит, Женю из пистолета?
Корнилов кивнул.
- Да-а... Попробуй найди теперь. Если уж ищейка не взяла...
- Ничего, попытаемся найти, - ответил Игорь Васильевич.
- Ну конечно, - согласился Елистратов. - Криминалисты есть очень опытные... Да и раньше были. Вот Цезарю убийцы нанесли двадцать три колотые раны. А древнеримский врач Антистий, обследовав труп, дал заключение, что лишь одна рана - на груди - была смертельной. Ну да вы и сами, наверное, это читали?
- Интересно, - сказал Корнилов. - Я не читал.
Выходя из комнаты, Корнилов бросил прощальный взгляд на книжные шкафы.
- А вы над чем работаете?
- Заканчиваю книгу "Причины падения Римской империи". - Он вздохнул: - Очень мало времени, а столько хочется сказать.
Уже в дверях старик вдруг спохватился:
- Вы спрашивали про необычное... Вот я сейчас вспомнил: месяца три назад я видел Женю в театре. В БДТ. Давали "Лису и виноград". Это было необычно для него.
- Он был со своей девушкой?
- Нет. Собственно, я не знаю, с кем он был. В фойе разговаривал с большим бородатым мужчиной.
- Мужчина был молодой?
- Очень пожилой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49