Зачем? А кто ж его знает? И сам он не знает. Хочется — и все. Это и есть его главный жизненный принцип.
ГЛАВА 3
Лена кинула трубку на рычаг так, как будто та была во всем виновата. Она звонила Ефиму раз десять. Сначала равнодушный голос объяснял, что абонент находится вне зоны обслуживания. Потом, когда наконец пошли длинные гудки, трубку никто не снял. Обычно Ефим хватает телефон сразу, он жутко охоч до новостей. Раз не взял, значит, отсутствует. И это тогда, когда он так необходим! — Лена с досады стукнула ладонью по столу.
Валька, прикорнувший прямо в кресле, вздрогнул и проснулся. Ошарашенно покрутил головой, видимо, вспомнив случившееся. Губы дрогнули, но Валька не заплакал. Зато не выдержала Лена. Подлетела к сыну, обняла его, прижала к груди:
— Все, все, все, сынок. Все прошло. Папа всех врагов убил. Теперь все будет хорошо.
Валька не выдержал, заревел.
Но Лена была почти спокойна. Она верила в сына. А то, что произошло с ней самой, не казалось ей столь страшным, потому что она понимала: дети, ее дети остались в живых лишь благодаря Саше. И еще — благодаря невероятному везению. Радость от того, что дети живы, перевешивала все остальное.
Лена содрогнулась, вспомнив себя под этой скотиной. Она минут сорок простояла под нестерпимо горячим душем, чтобы смыть с себя — не грязь — ощущение!
И еще одно, что помогло перетерпеть: враг, оскорбивший ее, был убит ею. Умом она понимала, что лишний труп на Сашке никому не нужен. Но ни на секунду не пожалела о том миге. И указательный палец до сих пор хранил ощущение от курка. И это ощущение не было неприятным!
Валька успокоился, затих. Потом, прямо в ее руках, как когда-то, заснул. Она опустила его в кресло, прошла в другую комнату. Там спала Валентина. Две таблетки феназепама — не лучший метод послестрессового лечения, но Лена верила в своих детей. Все будет в порядке.
Она прошла по комнатам. Основные следы дневного кошмара уже были уничтожены. Кто только ни наехал сюда: из отделения, из МУРа, из ЦРУБОПа. Еще какие-то непонятные хмурые люди в штатском. Криминалисты поковырялись и посверкали фотовспышками, трупы вынесли. Лена рассказала все так, как велел Сашка. Дети тоже рассказали, что знали, а остальное время просидели у соседей.
Лена всхлипнула. Обвела взглядом комнату. Почти все прибрано. Лишь между паркетин кое-где темнели полосы, там, куда натекла кровь.
Что делать дальше, она пока не представляла. Будет ждать Ефима. Но когда он даст указания, Лена выполнит их сполна. Сашка может не беспокоиться.
ГЛАВА 4
Сразу было видно, кто в доме хозяин. Один, плечистый, здоровенный, явно бывший здесь не впервые (охранники называли его между собой генералом), все время раздавал указания свите и сотрудникам. Другой — невысокий, с бородкой и в очечках. Если бы дело было за границей — ни дать ни взять переводчик.
Но Андрей Беланов в этих делах — дока. И, докладывая о проблеме, намеренно выкатывал глаза, вперив взор в посверкивающие очечки. Андрей по опыту знал, что штатским это нравилось. А Беланову очень нужно было понравиться главному. Из-за оперативной неудачи, хоть и нерядовой, таких ночных сборов не бывает. А значит, вполне вероятно, что речь идет не о карьере — о жизни. Уж Андрей-то в этом разбирался!
В сущности, он не так уж и виноват: перепоручил мелкое дело — отнять портфель у мозгляка! Никто не мог предположить, что из-за придурка, перепутавшего этаж, будет столько шума и крови! Но дело в том, что нынче не в моде разбираться в сущности. А жить Андрею хотелось очень!
Они сидели в небольшой комнатушке с одной дверью. Здесь все было фальшивым: портьера занавешивала несуществующее окно, сверху был зеркальный фальшпотолок, по сторонам — отделанные модными обоями фальшстены. («Туда микрофонов сотню можно натыкать», — не к месту подумал Беланов. Но вряд ли среди своих нашелся бы чудак, решившийся за мзду оставить здесь «жучка». А чужие сюда второй раз не попадали.) Вот пол был настоящий, каменный, холодный.
Жить здесь было бы неуютно. Но эту комнату и строили не для того, чтобы в ней жить.
— Виктор Петрович, — обратился здоровенный к штатскому. — Это, к сожалению, возможная в нашем деле случайность. Дело только в сроке ее устранения. Но это уже наш вопрос.
— Да, да, — горячо поддержал Андрей. — Два-три дня, и документы будут у нас. Ему просто повезло, далеко он не уйдет. Дважды такое не повторяется.
Встреча длилась уже минут семь. За все время штатский не произнес ни слова. Даже не поздоровался. «Генерал» по-своему понял причину его молчания.
— Виктор Петрович, в этой комнате безопасность — сто процентов. Строили еще при Союзе, специалисты. За это — не бойтесь. — Сказал и сразу понял, что неудачно. Тонкие губы штатского, в отличие от глаз, улыбались.
— С вами я ничего не боюсь. — Он говорил тихо. Наверное, потому, что его всегда слушали внимательно. — Вы же — орлы. Вам никакой бухгалтер не страшен. Если вас — взвод. А если отделение — то это как сказать.
Андрей облегченно выдохнул. Раз язвит, значит, заставит исправлять. А поскольку мертвые ничего исправить не в состоянии, значит, Андрею дадут шанс.
«Генерал», наоборот, сразу вспотел. Он был удручен результатом операции, но лично за себя не боялся. А вот обижать человека, чья злопамятность стала притчей во языцех, не следовало бы.
— Извините, — попытался он исправить положение. — Я не предупредил вас заранее о степени защищенности объекта и вот теперь сделал это не совсем удачно.
— Сделали и сделали, — сразу став безразличным, сказал штатский. — Но хоть объясните, как обычный бухгалтер мелкой фирмы — мы это уже проверили!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18