Лариса в сердцах схватила со стола электрический чайник, набрала воды и включила его. Она сама была немного не в себе…
В буфете нашелся заварочный чайник, из комнаты, где дремал Лука, она принесла пакет с чаем, хлебом и маслом. Заварила чай, поставила на поднос чайник, чашку, плетеную корзинку с хлебом и масленку со свежим маслом. Вика, пока она двигалась по кухне, бросала на нее одобрительные взгляды. Сама же она, снова устроившись на стуле, занималась своей внешностью: наносила на лицо какую-то желтую, похожую на масляно-желточную, маску… Конечно, она должна быть красивой, актриса как-никак.
– Не бросайте его, – сказала Вика ей вслед, когда Лариса с подносом отправилась к Луке. – Он сильный и скоро вернется к нормальной жизни. Ему сейчас уход нужен… Я бы помогла, но у меня со следующей недели начинаются съемки, а завтра уже пойдут спектакли… Вас как зовут-то?
– Лара, – бросила она через плечо и толкнула ногой дверь.
Лариса взобралась на стол, благо провод свисал довольно низко, и заменила лампу. И тотчас комната заиграла яркими, теплыми красками. Стены и мебель налились насыщенным персиковым тоном, мебель заоранжевела, ковры расцвели розово-голубыми нежными узорами. Лука проснулся. И тоже словно разрумянился.
– Вот, ешь. – Она поставила перед ним на журнальный столик поднос с чаем. – Я познакомилась с твоей квартиранткой Викой. По-моему, она неплохая девушка, но запустила кухню… Повсюду такая грязь… Тебе сколько ложек сахару?
Она разговаривала с ним, с этим небритым, исхудавшим, в непомерно длинном черном свитере мужчиной так, как если бы знала его давно, по меньшей мере половину жизни, так ей было с ним легко и свободно. К ее радости, он съел два куска мягкого хлеба с маслом и выпил две чашки сладкого чая. Он выглядел, как ей показалось, много лучше, чем в кондитерской. Да и глаза смотрели не так, как там, а если и вызывали жалость, то уже не в той мере, как прежде. Конечно, тут сработала и информация Вики: оказывается, Лука не лгал, когда говорил, что квартира принадлежит ему, он вообще-то башковитый, талантливый парень, просто раскис, расклеился немного…
– Оставайся, – предложил он после ужина, привстав с кресла и тронув Лару за рукав. – Уже поздно. Позвони домой, скажи, что заночуешь у подруги… Впрочем, что мне тебя учить, сама знаешь, что нужно делать…
И тут он улыбнулся. Совершенно очаровательной, обезоруживающей улыбкой, и Лара ответила ему улыбкой, и тоже искренней, счастливой, что вот, мол, не дала человеку и дальше позориться в кондитерской, привела домой, накормила…
Лука вышел из комнаты, держа Лару за руку. Они заглянули в кухню. Вика, увидев их, страшно обрадовалась. Ее руки, оголенные по локоть, теперь были покрыты толстым слоем крема, она попросила взглядом помочь ей надеть на них специальные перчатки.
– Это мне пытка на ночь, – покачала головой она. – Что поделать, красота требует не только жертв, но и колоссального количества терпения, времени и денег…
– Ты и так красивая, Вика. – Лука подошел и помог ей надеть фланелевые перчатки. После чего нежно поцеловал ее в макушку. – Я пойду покажу Ларисе, где она сможет переночевать. Где у нас чистое белье?
– Ой, у меня же руки в креме… Лука, в стенном шкафу, рядом с ванной комнатой, там и постельное белье, и полотенца… Лара захочет принять ванну…
Лука повернулся к ней спиной и направился к двери, Лара увидела, как, глядя ему вслед, Вика положила руку на сердце, после чего перекрестилась, откровенно радуясь выздоровлению своего подопечного: по всей видимости, Лука впервые за все время своей депрессии повел себя как нормальный, здоровый человек.
Лука привел ее в небольшую и захламленную, как и вся квартира, комнату, где стояли кровать, шкаф, кресло и ночной столик.
– Вот, располагайся. А утром разбудишь меня, и мы вместе с тобой выпьем кофе. Спасибо тебе…
И Лука поцеловал ее.
– Знаешь, я вспомнил, где деньги… Они вот в этом шкафу, здесь есть сейф… Скажи, – он вдруг перешел на шепот, – неужели я там… допивал чужой кофе? Как же мне хотелось есть и пить…
– А Вика? Почему ты не попросил ее приготовить тебе поесть?
– Я не хотел есть, – развел он руками. – Она обычно заставляла меня есть, а тут я сам, понимаешь, сам захотел… Ладно, забыли… Спокойной ночи.
– Спокойной ночи.

5

Следователь: Моя фамилия Мыльников, зовут Егор Сергеевич. Я следователь прокуратуры и веду дело об убийстве Оксаны Музруковой. Итак, вас зовут Киреев Валентин Александрович. Скажите, как и при каких обстоятельствах вы познакомились с Музруковой?
Киреев: Я подвез ее на машине. Это было несколько месяцев тому назад, точно не помню.
Следователь: Да вы не нервничайте… Хотите воды? Меня интересует характер ваших отношений.
Киреев: Я женатый человек. У меня семья. Отрицать, что мне очень нравилась эта женщина, я не могу, тем более что все равно вы бы докопались до правды… Но я не хотел бы, чтобы моя жена узнала об Оксане…
Следователь: Оксана была вашей любовницей?
Киреев: Да.
Следователь: Где вы с ней встречались?
Киреев: Я снял квартиру для наших встреч.
Следователь: Квартиру? Означает ли это, что вы собирались встречаться с этой женщиной и дальше, что она сильно нравилась вам?
Киреев: Да, я же сказал… Я любил ее.
Следователь: А вы говорили ей о своих чувствах? Она знала, что вы любите ее и что отношения ваши… серьезные?
Киреев: Нет. Я боялся сказать ей об этом, боялся обнадежить, потому что не был уверен, что смогу развестись с женой. Понимаете, у нас, пусть это вас не удивляет, хорошая семья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9