Он стоял с сильно покареженной физиономией и представлял собой жалкое зрелище. Он уже наверняка пожалел, что однажды покинул благополучную Америку и оказался в непонятной и непредсказуемой России. Определенно. Зато анфас микроавтобуса был безупресен, если не считать облупившейся краски.
— Он у вас бронированный что-ли? — спросил Дмитрий.
— Закалился в подобных схватках, — усмехнулся командир омоновцев, молодой крепыш-капитан.
Беркутов вышел на улицу. Она была пустынна. Но из окон многих домов выглядывали любопытные лица.
— Все нормально, граждане! Все путем, — прокричал он. — Уголовный розыск страны жив и работает так, как никто, никогда и нигде в мире не работал. Банда обезврежена, господа соотечественники! Возвращайтесь к своим привычным делам, пишите исключительно гениальные романы, сейте разумное, доброе, вечное в неокрепшие души наших людей. Это им сейчас так необходимо.
Дмитрий не знал — слышал ли его кто? Но это ему было неважно. Он говорил сейчас больше для себя. Выговорившись и выплеснув обуревавшие его эмоции на окружающую природу, он споро зашагал к лесу, где его со вчерашнего дня дожидался старый и испытанный друг «Мутант».
Глава одиннадцатая: Черные начинают и...
Истомленный тревожным ожиданием Сергей не находил себе места. За всю ночь он не сомкнул глаз и к утру походил на ипохондрика, глубоко убежденного в том, что отныне он до конца дней своих обречен влачить жалкое существование либо на больничной койке, либо, и того лучше, — в психушке. От бессилия хоть чем-то помочь Светлане он готов был в буквальном смысле лезть на стены. Утро застало его бегающим по кабинету и костерившим почем зря своего постоянного оппонента Иванова. Тот, понимая состояние Сергея, даже не возникал. Но это не принесло облегчения. Нет. Утро ещё более проявило мрачные мысли и страшные предположения. Он попробовал сбежать в прошлое, спастись дорогими ему воспоминаниями. Не получилось. Какое ещё к черту прошлое, когда, похоже, у человека скоро не будет будущего.
И вот, когда казалось, что душа, поддавшись панике, собралась навсегда покинуть бренное тело, дверь кабинета открылась и... И он увидел Светлану. Как же так?! Ведь это где-то за пределами реальности. В подобное трудно было поверить. Может быть это лишь её призрак, фантом — плод его больного воображения, как веское доказательство того, что остаток жизни он проведет в психушке? Да, но тогда почему у фантома подбитый глаз, разбитые губы и порванное платье? Он вряд ли допустил бы разгуливать с таком виде среди людей.
И тут раздался знакомый голос:
— Здравствуйте, Сергей Иванович!
И все же это никакой не бред и не галлюцинация, а он — не кандидат в шизики. Это была она, Светлана, с прямыми доказательствами на лице того, как ей трудно жилось последние два дня. Есть Бог! Есть! Услышал он его молитвы. Но как же она прекрасна!
— Здрас... — начал он довольно бойко, но закончить не смог — остальное застряло в горле и никак не хотело выходить наружу. Она с напряженным лицом чуть ли строевым шагом подошла к столу, строго взглянула, серьезно, будто прессекретарь Президента, сообщающий очередную глупость о здоровье патрона, сказала:
— Сергей Иванович, я вас люблю.
«Ни фига, блин, заявочки! — запаниковал Сергей. — Что они с ней там сделали?! Она явно не в себе, если такое... А может быть... Нет! Ишь раскатал губу, старый мерин!»
— Ш-шутите?! — спросил он заикаясь, очень надеясь, что она сейчас подтвердит его предположение и все само-собой разрешится. И они вместе здорово посмеются над её шуткой.
Ее взгляд стал ещё суровей, а лицо непреклонней.
— Нет, это правда, — сказала, как отрезала. — Я там боялась только одного, что не скажу вам этого. До свидания, Сергей Иванович! — Светлана резко повернулась и вышла из кабинета.
— До свидания, Светлана Анатольевна! — поздно среагировал он, когда за девушкой захлопнулась дверь. Он был настолько ошарашен случившемся, что какое-то время был не в состоянии ни о чем думать. Но вот в голове что-то щелкнуло, и пришла горечь осознания, что вел он себя, как последний идиот и тупица. Ага.
Раздался саркастический смех Иванова.
«Совершенно с тобой согласен, приятель, — заявил он. — Мне думается ты слишком поспешил исключить себя из кандидатов в душевнобольные. Тебе не кажется?»
«Кажется, — устало кивнул Сергей. — Еще как кажется. Так скверно я ещё себя никогда не чувствовал».
«Так иди, догони и скажи все, что ты о ней думаешь».
«Ну да, догонишь тут, — проворчал обреченно Сергей. — Я со стула-то встать не могу».
«Ну ты, блин, даешь! Не перестаю тебе удивляться. Честное слово! Взбодрись! Ты ж герой. Пришел. Увидел. Победил!»
«Слушай, заткнись, а?! Нашел тоже мне героя».
«Да, на героя ты сейчас мало похож. Это точно, — согласился Иванов. — Ты когда в последний раз смотрелся в зеркало?»
«А что смотреться. Я и так знаю, что ничего хорошего там не увижу».
«И все же сделай попытку. Такого ты ещё не видел. Уверяю».
Сергей встал, доплелся до висевшего в дальнем углу зеркала, взглянул и чуть не расплакался от обиды и унижения. И вот этому вот сутулому типу с бледным безвольным лицом, заросшим трехдневной щетиной, с угрюмым взглядом тусклых глаз самая прекрасная на свете девушка говорила такие замечательные слова?! Мама миа! Где же у неё были глаза?! Да, но слова-то все же были сказаны! Черт возьми, это не могло быть розыгрышем! Такими вещами не шутят. Да и Светлана не такая девушка. И он с удивлением наблюдал, как с тем, в зеркале, происходит метаморфоза. Расправились плечи, вгляд стал осмысленным и даже где-то насмешливым. А темные круги под глазами и трехдневная щетина придавали лицу особый шарм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110